Я спешу попасть в квартиру, потому что дети плачут.

Буквально едва ключами в скважину замочную попадаю!

— Хорошо, я к вам благосклонна. На чай зайдете? Обсудим отчет. Этого достаточно?

— О… конечно. — Расплывается в улыбке. — Это уже разговор, Алина Дмитриевна. Вот это разговор…

Глава 17

Руслан

Ничего личного! Забудь, Хабиров!

Я повторяю это себе, как мантру вот уже пять дней.

Просто приходишь, просто отдаешь ей свидетельства о рождении детей и сваливаешь!

Ничего не объясняя. Не претендуя на лавры героя и спасителя. Потому что ты — не он.

Более того, кроме погон и сомнительной семейки у тебя нет ничего. Ни крутой тачки, ни бежевого пальто, ни вкуса на шикарные букеты — ничего кароче, что ценится в современном мире.

Ты упоротый по контролю мужик, который если что-то решил, то можно хоть угрожать, хоть умалять — нечего не изменится. Вопреки логике. Вопреки иногда даже собственной выгоде.

Это у меня от деда… Просто знаю, что так правильно, и пру. Даже если сам себе объяснить не могу зачем.

Очень полезное качество для человека в погонах, надо сказать!

Но здесь другое…

Сосет у меня под ложечкой от мысли, что вот сейчас подарю я соседке свободу, дам все карты в руки. И все! Привет!

Стану «с добрым утром» в лифте или «придержите, пожалуйста, дверь» в подъезде. А потом Алина и вовсе выйдет замуж, и съедет.

Не то чтобы я на что-то претендую… Просто жалко, бабу. Дура же. Умная бы никогда не стала себе такие проблемы создавать!

И второго «петушиного» подряд не выбирала бы!

Где-то глубоко внутри меня, каким-то совершенно неведомым образом, Алина начинает претендовать на мой личный, очень скромный пьедестал почета женщин. Список самых лучших дур, за которых я перегрызу глотку любому.

Два первых места там давно отписаны моей матери и матери Айдарова. Буквально пару лет назад к ним на скромное третье ещё Майка примазалась. Послал же Всевышний другу сестру! Выдал бы замуж ее поскорее.

Ой гонишь ты, Хабиров, ой гонишь!

— Харитонов! — Рявкаю молоденькому оперу, который закончил учебные спарринги и теперь травит анекдоты остальным, развалившись на краю татами. — Встань со мной.

Бросаю ему перчатки.

— Товарищ капитан, — у улыбкой мнется он. — У вас же травмы. А если я попаду? Вам больно будет.

— Ты сначала попади… — шиплю ему с угрозой.

Глянь какие борзые пошли! После выходных вообще расслабились!

Забираюсь на ринг. Отбиваю по перчаткам Харитонова начало боя. Сцепляемся и тут же разлетается по края ковра. Кружим, кружим.

Но даже спарринг не помогает мне избавиться от бесконечных диалогов с соседкой в голове. Прям хоть в нокаут напрашивайся!

Ладно… Что сделано то сделано. Я — отец двоих детей. К чему рефлексия?

Пропускаю пару ощутимых оплеух от юнца и, смешав все свои психи в кучу, луплю молоденького опера, словно боксерскую грушу.

Успокаиваюсь, только уложив парня на лопатки.

— Товарищ капитан… — ноет он подо мной. — Ну вы и зверь. У меня свадьба через неделю. Хорош я с такой мордой буду? Тренировка же!

Сдергиваю беспалую перчатку и подаю ему руку, помогая встать.

Разбиты губы, подбить скула…

Действительно, нормально пацана уделал.

— До свадьбы заживет, Харитонов, — хмыкаю. — Или у тебя при задержании бой тоже будет тренировка?

— Ну я в спецназе то, как вы не служил. У меня только школа полиции…

— Бумажки там вам только учат перекладывать! — Шикаю в ответ. — Свободен! Все свободны!

Принимаю душ и тоже собираюсь домой.

Последние сутки в отделении тихо. Рождество оно обычно как-то порядочнее всех праздников походит. Скромные выезды к прорубям на освидетельствование смерти сердечников не в счет. За много лет ничего не меняется. Так чего душу рвать?

С пустыми руками приходить к детям неловко. Ну вот такое оно воспитание! Поэтому вместе с таблетками от головной боли для себя, я покупаю в аптеке две грелки в виде белых плюшевых зайцев для пацанов. Провизор клянется, что это спасает детей от коликов.

Решаю не уточнять, что это за еж такой «колики», и просто оплачиваю. Алина разберётся.

На нервах лихачу и нагло врезаюсь в поток машин на кольце, едва не поймав тачку в бочину. Какофония сигналов немного отрезвляет, заставляя следить за дорогой.

И пока доезжаю до дома, я решаю, что лучше все жизненно важные вопросы все-таки отложить на утро.

Я после суток. Злюсь. Вспыхиваю от любого слова поперек.

Только разругаемся с соседкой окончательно, а нам так то ещё детей растить.

Пусть Алина получит свидетельства, перебесится, осознает этот факт. Хочет — на алименты подаёт. Попробует мужика на меня своего натравить в конце концов. Заодно проверю на прочность его «яйца»… Совершенно, так сказать, бесплатно!

Я снова манипулирую? Немного. Прекрасно понимаю, что против меня соседка никогда не попрет.

Поднимаюсь на этаж, достаю из кармана ключи и вдруг понимаю, что на площадке пахнет гарью.

Давление подскакивает, а с таким трудом отключенная голова, начинает соображать с двойной скоростью.

Старики! Им я звоню в дверь первыми.

Аркадия Семеновна открывает дверь и надевает очки, чтобы лучше меня рассмотреть.

— Русланчик… — ахает, — ты чего тарабанишь? Случилось чего? Топят?

Делаю глубокий вдох. Пахнет тушеной капустой и компотом.

— Ничего! — Отвечаю резко и всовываю ей в руки подарочный пакет с коньяком, который вчера нам рассщедрился и подарил полковник. — Хотел вот вас с Иваном Львовичем с праздниками прошедшими поздравить.

— Ой… — отвечает старушка растеряно. — Спасибо. Ты забери бутылку то. Нам с дедом куда пить…

— Это по чуть-чуть. Для нормализации давления.

Выдавливаю улыбку и уже спешу к двери Алины.

Вспомнив, что она собиралась отключить звонок и домофон, тарабаню руками и ногами.

— Ну давай же! Открывай мне! — Дергаю ручку в надежде, что она поддастся.

Припадаю носом к замочной скважине и стучу ещё сильнее. Тянет! Без вариантов что-то в квартире горит!

— Алина! Алина открывай!

Неужели ломать придется?

Достаю телефон, чтобы вызывать пожарных, но в этот самый момент дверь распахивается.

На меня выбегает соседка с безумными глазами и тяжело дышит.

— Дети! — Дергается и бежит обратно в квартиру.

Я спешу следом и первым делом залетаю на кухню. Открытого огня нигде нет. Только на плите дымится кастрюлька. Распахиваю окна и выключаю газ.

Алину перехватываю в прихожей. Забираю у нее детей и кладу их в коляску.

— Быстро ко мне! — Всовываю ей в руки ключи.

— А вы?

— Быстро отсюда! — Рявкаю.

Сам на всякий случай осматриваю ещё раз квартиру и только убедившись, что дело исключительно в неудавшейся попытке кулинарного