строгости девушки просто не осмеливались да и не могли познакомиться – и тут вдруг нашелся поистине гениальный выход! По неписаным правилам приличия, мужчина не мог отказать пригласившей его девушке. Вот они и приглашали… И для многих – особенно на школьных вечерах – это было равносильно признанию в любви…

– «Ты спеши, ты спеши ко мне… Если я вдалеке, если трудно мне…»

Едва только послышался усиленный динамиками голос Муслима Магомаева, как Катерина со всех ног рванула к Толику… к Анатолию Ивановичу, молодому педагогу… тот ведь не мог отказать!

И не отказал… Пары закружились в танце…

Как и многие другие девчонки-школьницы, Женька скромненько уселась на скамейку. Бросаться кому-то на шею она вовсе не собиралась – вот еще! Ее уже и так два раза пригласили. Правда, второй раз девушка отказалась – от незнакомого парня явно попахивало спиртным.

Незнакомец, правда, пытался ерепениться и грубо схватил Женьку за руку… Его быстро взяли за шкирку и поставили на место – объяснили, что к чему. И дальше все было спокойно, не считая обычных небольших потасовок, которые, впрочем, тут же и заканчивались, для более серьезных разборок обычно уходили за клуб, к пожарному водоему.

Стояли белые ночи, и все, что происходило на танцевальной площадке, было хорошо видно всем. Как танцевала пары… Как красива была Катя – в синем своем платье, с прической, с перламутровой заколкой в волосах. Как закончился танец и кавалеры провожали дам…

Анатолий Иванович галантно подвел Катю к скамейке, поклонился…

И тут появилась Кротова! С компанией других девиц, довольно развязная и, кажется, под хмельком.

А вот одета она была – да! Скорее, даже раздета. Уж по людной-то улице даже Светка так бы вот не пошла! Черная плиссированная юбочка едва доходила до середины бедер, воротничок ослепительно-белой нейлоновой блузки был расстегнут гораздо ниже предела скромности, принятого даже в больших городах. Лаковые туфли-лодочки, подведенные со стрелками глаза, потрясающий всякое воображение начес и, конечно же, ярко-красная вызывающая помада! Не забыла Светка и про украшения – янтарные бусы и такая же брошка в виде затейливого цветка! Недавно купленный в промтоварном гарнитур… Точно такой же, как и на продавщице универмага райпо Котиковой Тане… Как на бухгалтерше стройтреста Наде Коновяз… На Леночке – юной администраторше Дома крестьянина… И на только что пришедшей Тамаре Марусевич был точно такой же гарнитур – янтарные бусы и брошка!

Тамара явилась не одна – в компании некоего Мишки Андреева, смазливого такого блондинчика, студента лет двадцати… Нечасто тот приезжал, на лето только.

Вздохнув, Женька вдруг подумала, что добром это не кончится. Котька Хренков на танцы обязательно придет, а тут – эти. И – ой, что будет, что будет…

– Чужих приглашаешь, тля, – проходя мимо Кати, сквозь зубы процедила Кротова. – Ничего, разберемся.

– Разобралась одна такая! – Катерина рассерженно бросила вслед.

Светка, похоже, не расслышала, улыбаясь во весь рот, подошла к Анатолию, заговорила… Тот вежливо улыбнулся в ответ… И, что-то сказав, отошел к сцене, к Сергею, а потом и вообще скрылся где-то, быть может, даже ушел. Наверняка из-за Кротовой – не хотел провоцировать конфликт.

Впрочем, здесь было кому провоцировать – на входе появились Котька Хренков, а за ним Митька Евсюков – Дылда…

Объявили быстрый танец, и все стали выплясывать, как могли. Сначала под «Фантазеров» Ларисы Мондрус, а потом и под рок-н-ролл Чака Берри, застенчиво именуемый «твистом».

Ой, как выпендривался Дылда! Нет, он не танцевал, а именно что выпендривался и всячески мешал другим. Во всегдашнем своем потрепанном тельнике, в широких штанах, в надвинутой на самые глаза блатной кепке-«лондонке» – на зависть малолетней шпане. Узкое, вытянутое, как у лошади, лицо, тонкие злые губы…

– Неприятный тип. – Сидя за сценой, у динамиков, Анатолий Иванович неодобрительно глянул на Дылду и покачал головой. – Недалеко от меня живет, кстати. Говорят, многих знает…

– Да, знает, – оглянувшись, подтвердил завклубом Сергей. – Только… Ох, чувствую, будет у нас сегодня драка…

Глава 3

Озерск. Июнь 1965 г.

На Большое озеро Дорожкин добрался быстро. Закатив мотоцикл в кусты, разулся, закатал форменные брюки и, прихватив полевую сумку, зашагал прямо по кромке воды, здороваясь со знакомыми. Не так-то еще и много было купающихся – холодновато, но все же загорали в основном, конечно, ребята.

Играли в волейбол, в карты, а кто-то за кусточками попивал винишко. Участковый замедлил шаг и, отбив случайно прилетевший мяч, присмотрелся – в волейбол да в карты играли подростки лет десяти-тринадцати, а вино пили солидные мужики, похоже, с покоса. Что же касается собственно молодежи, то таковых на озере не наблюдалось. Что и понятно – танцы!

На всякий случай погрозил мужикам кулаком…

– Да ты че, Игорь! Мы же меру знаем!

…Дорожкин направился в дальний конец длинной песчаной косы, к большому серому валуну, сразу же за которым вился слабый полупрозрачный дымок. Там, за кустами, и обнаружились двое парней – Юрик Рыщук и Симаков Пашка – Рыща и Сима. Разложив небольшой костерок, пацаны деловито красили велик, собранный из самых разномастных частей. Черная рама, колеса с зелеными ободами, руль от «Орленка», а передняя вилка вообще красная! Да, был еще багажник – зеленовато-серый.

– Здорово, пацаны! – Выйдя из-за камня, лейтенант улыбнулся во весь рот. – Что, Пашка, отдыхаете?

– Отдыхаем, да…

Пацаны обреченно переглянулись. Наверняка они рванули бы сейчас на сверхсвистовой скорости, бросив к чертям собачьим недокрашенный велосипед, и фиг бы их участковый поймал, но… было уже поздно метаться – Дорожкин-то их узнал, а значит, все равно рано или поздно достанет – не на Луну же бежать?

– Здрасте, дядя Игорь. – Шмыгнув носом, Пашка отложил кисточку.

Выглядевший чуть постарше мелкого своего приятеля Юрик Рыщук тоже поздоровался, настороженно глядя на лейтенанта.

– Костры-то нельзя разводить, не слыхали? – Присев на корточки, Дорожкин провел рукой по велосипедной раме. – Пожарное предупреждение – штраф!

– Дак мы щас затушим, дядя Игорь! Не надо штраф.

– А велик откуда?

– Наш! – Бросившиеся было к костру пацаны обернулись и разом кивнули.

– А Никита Мымарев говорит – его! – Участковый не стал ходить вокруг да около, сразу же приступив к делу.

– Это Мымаренок-то?! – Юрик возмущенно замахал руками. – Врет!

– Точно врет, дядя Игорь! – тряхнув светлой челкой, поддакнул Пашка. – Мы это, велик вместе собрали, а потом Мымаренок сказал: дайте мне. Купить захотел! Договорились за двадцать пять, а он, гад, только десятку дал и велик наш уволок! Еще и накостылять обещался.

– Вот мы его и забрали, велик-то, дядя Игорь! Ничуть не украли… Вот заплатит Мымаренок сполна –