Когда она рассказала об этом сыну, Никита долго не мог поверить. Накатила вдруг страшная тоска. Он и сам уже видел и слышал от других, что многие его одноклассники после школы словно теряли ориентиры, начинали кидаться из стороны в сторону и часто заканчивалось всё очень печально. Прошло всего три с половиной года с их выпускного, а двое из класса уже попались на преступлениях, одну из самых симпатичных девчонок постоянно видели в плохой компании, нетрезвой и грязной, другая, если верить слухам, и вовсе подалась в проститутки, а ещё один парень погиб в пьяной драке. Пять человек из двадцати пяти. И вот теперь ещё Славка Мокроусов, безобидный добродушный Славка, которого Никита всегда защищал и которому помогал с учёбой. Когда он собирался поступать в институт, Славка ещё успокаивал его:

— Да ничего, Ник, не поступишь, пойдёшь со мной в «путягу». Зато там ты с твоими мозгами лучшим будешь. Получишь профессию, а потом и в институт можно.

А теперь этот Славка пришёл и украл часы. Может, хотел денег попросить, но постеснялся, увидев, как скромно они живут? Ага. А украсть не постеснялся. Никите стало тошно. Чтобы отвлечься, он сел за стол и принялся готовиться к первому в новом году экзамену, назначенному на четвёртое января.

Утром второго января родители уехали в гости к родственникам в Белоруссию, и Никита остался один. Днём он лёг с книжкой на диван и неожиданно для себя провалился в сон. Глаза с трудом продрал уже в сумерках. Невыносимо ломило горло, из глаз текли слёзы, и совершенно не дышал нос.

— Вот и посидел часок без куртки на морозе, — сердито прохрипел Никита и поплёлся на кухню искать, чем подлечиться.

Короткий зимний день начал клониться к раннему вечеру, когда раздался звонок в дверь. Ожидая увидеть кого-нибудь из друзей, Никита, с трудом встав с кровати, прошаркал в коридор, отпер замок и обомлел. На пороге стояла Лика, старшая сестра пострадавшей девушки Али.

— Как вы меня нашли? — удивился он.

— У нас папа в милиции работает. А фамилию вы Альке в разговоре упомянули. Да и примерно показали, где живёте. Задачка оказалась простейшей.

Лика как-то очень естественно вошла в их маленькую прихожую, словно была здесь уже не первый раз. И принялась снимать скромный тёмно-зелёный пуховик.

— Как Аля? — поинтересовался Никита.

— Ей уже гораздо лучше, перелом оказался не слишком серьёзным, — радостно сообщила Лика, сунув пуховик ему в руки и безошибочно направившись в ванную. Пока Никита вешал её куртку, раздался звук льющейся воды. На звуки чужого голоса в коридор из комнаты вышла полюбопытствовать их кошка Барбариска.

— Ой! У вас животные! — почему-то во множественном числе удивилась появившаяся на пороге ванной Лика.

— Да, — пожал плечами Никита, наклонился и взял Барбариску на руки, та сразу довольно заурчала. — Кошка.

— А-а, — протянула Лика, с интересом глядя на него. — Вы меня чаем не угостите?

— Конечно, — Никите больше всего на свете хотелось снова лечь в постель, и чтобы Барбариска урчала под боком, но отказать девушке он не мог и изо всех сил стараясь не показывать своего плохого самочувствия, пошёл на кухню.

Но она всё равно заметила:

— Вы болеете?

— Да простыл немного. Ничего страшного. Я от вас сяду подальше и буду дышать в шарф, чтобы не заразить. — Никита показал на обмотанный вокруг шеи длинный шарф.

— Давайте вы тогда ложитесь в постель, а я рядом посижу, — спокойно, словно они были давно знакомы, предложила Лика.

— Спасибо, не стоит, — неожиданная просьба удивила его.

— Ложитесь, ложитесь, — Лика встала, взяла его чашку с чаем и пошла в сторону комнаты, — в какой из двух вам будет удобнее?

— В маленькой, — обречённо вздохнул Никита и направился следом.

В постель ложиться он, конечно, не стал, но на диван сел. Лика тем временем уже по-хозяйски включила телевизор и устроилась рядом с ним, время от времени подавая ему чашку с чаем и следя за тем, чтобы он не забывал пить из неё.

Сначала они просто смотрели «Иронию судьбы». Никита ни о чём таком и не думал. Но в середине фильма Лика придвинулась к нему ближе и положила голову на плечо. Сразу стало ещё жарче, чем до этого, словно резко подскочила и без того высокая температура. Тёмные длинные волосы Лики рассыпались по его груди, забухало сердце, а всё происходящее в фильме отдалилось и перестало волновать.

Утром четвёртого января, когда Никита собирался на экзамен, за ним неожиданно зашли братья Соколовы.

— Ник, мы за тобой! — первым ввалился в прихожую Витя. Лика ещё спала, но глазастый старший Соколов, конечно, заметил, как друг быстро прикрыл дверь в свою комнату.

— Кто это у нас там? — вытаращил он глаза.

— Кто надо, — огрызнулся неожиданно смутившийся Никита.

— Это хорошо, что кто надо. Но ты имей в виду, что в таких случаях необходимы смотрины, — фыркнул беспардонный Витя. — У тебя ж сейчас гормоны в голову ударили, и ты вряд ли способен трезво оценивать действительность. А я тебя предупреждал о вреде позднего начала…

— Заткнись, — не дал ему договорить Никита.

— Да я-то заткнусь. Но ты, друг, всё же будь поосторожнее. Первые зашедшие так далеко отношения — это бомба замедленного действия.

— Вот именно, — поддакнул старшему брату Миша. — Витёк знает. Он в эти делах…

— И ты заткнись, — фыркнул Никита и не выдержал, засмеялся.

— Я не буду напоминать тебе, кто смеётся последним, — неожиданно серьёзно вздохнул Витя. — Надеюсь, что эта пословица окажется не про тебя.

Когда до возвращения родителей осталось несколько часов, Лика вдруг засобиралась.

— Ну, мне пора. Не хочу пугать твоих раньше времени.

— Я тебя провожу, — стараниями Лики он уже оправился от болезни и был благодарен ей за всё. Наверное, прав был Витёк, давно посмеивающийся над его излишне рыцарским отношением к женщинам.

— Будьте проще, лягте на пол, — пошлил тот, коверкая известную фразу, и добавлял:

— Будь проще — и девушки к тебе потянутся.

Никиту всегда немного коробило от этого потребительского отношения к женщинам, но теперь он вынужден был признаться самому себе, что многое терял, ограничиваясь исключительно платоническими романами.

— Ты у нас позднеспелый, — поддразнивал его всё тот же Витёк. — Зимний сорт, так сказать.

— Я люблю зимние сорта, — отшучивался необидчивый Никита. — Они обычно дольше сохраняются в товарном виде.

Но вот, видимо, пришла и его пора. Случилась в его жизни Лика. За три дня, проведённые в его квартире, она не успела ни надоесть ему, ни показаться излишне навязчивой.

«Наверное, это и есть то самое», — думал он, почему-то даже мысленно не произнося при этом слово «любовь».