Бородач кивнул снова.

– Целая шайка заявится, – сообщил он. – Ладно, мне некогда. Моя очередь бежать за кофе, для всех двадцати трёх ртов! Дай, думаю, загляну сюда по дороге в столовую, проверю, как тут дела.

Паддингтон так и прирос к месту, голоса же тем временем удалялись. А он до этого момента и не подозревал, что в преступлении замешана целая шайка. Похоже, повторялось «Дело отчаянной дюжины», только бандитов было на одиннадцать штук больше. Медвежонку потребовалось некоторое время, чтобы переварить эту информацию.

– Я склад закрываю, – прервал его мысли кладовщик, снова входя в помещение. – Сейчас перерыв на кофе. Я бы на вашем месте сходил выпил чашечку, пока дают. Потаскаешь эту бандуру по улицам – пить ой как захочется. Столовая вон там, направо. Ступайте за мистером Адрианом, точно не заблудитесь.

Оказалось, что мистер Уотерс разговаривает с пустотой, потому что медвежонок уже со всех лап топал по коридору, преследуя подозреваемого.

Паддингтон не обращал никакого внимания на изумлённые взгляды, которые кидали на него со всех сторон; войдя в столовую, он протолкался через переполошившуюся очередь и двинулся прямо к стойке раздачи, заняв место сразу за дяденькой с бородой.

Хотя ни в одной книжке не говорилось о том, что Карлтону Дейлу пришлось носить рекламный щит, Паддингтон радовался, что не снял его сразу: хоть какое-то прикрытие на то время, пока он обмозгует свой следующий шаг.

Выглядывая из-под щита, он лихорадочно соображал; дяденька же тем временем нагрузил поднос чашками и блюдцами, а потом стал шарить в бумажнике в поисках денег.

Когда тётенька, сидевшая за кассой, подала ему сдачу и захлопнула ящик с деньгами, Паддингтона внезапно озарило; вид купюр напомнил ему ещё об одном блистательном расследовании мистера Дейла, «Афере с фальшивыми флоринами»[13], в котором преступника выследили, сняв отпечатки пальцев с монет.

– Простите, пожалуйста, – обратился он к тётеньке за кассой. – А вы видели, что там, на стене, прямо за вами?

Она повернула голову, Паддингтон же не стал терять время зря. Выпростав из-под щита лапу, он повернул кассовый аппарат к себе, а потом нажал на первую попавшуюся кнопку.

Что произошло дальше, медвежонок так и не понял; он не успел даже моргнуть, а уж заглянуть в ящик с деньгами – и подавно. Раздался громкий «бряк!», ящик вылетел наружу, а через полсекунды по залу прокатился оглушительный грохот – двадцать три чашки с кофе полетели во все стороны.

– Мистер Адриан! Мистер Адриан! – Кассирша уставилась под прилавок, откуда долетел крик удивления и боли. – Вы целы? Ну надо же такому приключиться! – вскричала она, оборачиваясь к одному из своих помощников. – И всего за два дня до Гая Фокса!

– А он так старался, – закудахтал кто-то ещё. – Говорят, взял манекен из своей витрины и сделал отличного Гая. И держал его на складе, чтобы устроить нам сюрприз.

– Это он виноват! – завопил другой доброхот. – Вот этот, с усами, в «бутерброде»! Он это специально!

– Он как вошёл, я сразу поняла, что у него какая-то пакость на уме! – наябедничала официантка. – Так торопился, что толкнул меня прямо на ванильное желе!

– Спасите! Хулиганы! – подхватил ещё чей-то голос.

И в столовой началась страшная буча – внимание мгновенно переключилось с бедного мистера Адриана, который по-прежнему лежал под прилавком в луже коричневой жидкости, на рекламный щит-«бутерброд».

Вот только Паддингтона там внутри уже не было. Он исчез – почти с такой же ловкостью, с какой исчезал в подобных ситуациях Карлтон Дейл. Медвежонок ещё не успел разложить по полочкам всю полученную информацию, но одно ему было совершенно ясно: продолжать работу над загадкой лучше в тишине и покое дома номер тридцать два по улице Виндзорский Сад, чем в магазинной столовой.

* * *

– В вечерней газете пишут об очень странном происшествии, – поведал мистер Браун вечером того же дня. – И случилось оно, кстати, совсем неподалёку. Какой-то переполох в этом нашем большом магазине.

– «Рекламный щит устроил побоище в служебной столовой, – прочитал он. – Таинственный хулиган облил кофе бородатого декоратора».

– И до чего только люди не додумаются! – посетовала миссис Браун, не отрываясь от вязания. – Не осталось на земле безопасных мест.

Мистер Браун бросил газету на пол, чтобы остальные тоже могли посмотреть.

– Вот тебе и подходящее дело для расследования, Паддингтон, – произнёс он шутливо. – Спорим на пять фунтов, что ты сумеешь его раскрыть!

Медвежонок, который весь вечер что-то усердно записывал в свой дневник, от изумления чуть не свалился с пуфа.

– Вы так думаете? – взволнованно воскликнул он.

– Ну… да, – ответил мистер Браун, энтузиазма у которого внезапно поубавилось. – Я ведь сам сказал.

Очень уж ему не понравилась нотка уверенности, которую он уловил в голосе медвежонка, а когда через минуту Паддингтон вырезал из газеты какую-то картинку и принялся наклеивать её рядом с записью в своём дневнике, мистер Браун окончательно смешался.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что уже работаешь над этим делом? – спросил он.

Паддингтон кивнул и облизал клейкую бумажку, которую собирался прикрепить под портретом облитого кофе мистера Адриана – тот стоял рядом со своим Гаем и давал интервью. Медвежонок понял, что с этой минуты у него одной заботой меньше. Карлтон Дейл редко получал вознаграждение за раскрытие преступлений, особенно настолько крупное – целых пять фунтов. Паддингтон, конечно, сомневался, что ему удастся сделать такого же красивого Гая, как на картинке, но точно знал: пять фунтов мистера Брауна отчасти решат эту проблему, а ещё их хватит на добрый запас фейерверков для Джонатана и Джуди.

– Я назвал это Делом сомнительного манекена, – возвестил он с важным видом и прочистил горло – остальные придвинулись ближе и приготовились слушать. – Началось всё вчера, когда я написал письмо Карлтону Дейлу…

Миссис Браун надорвала первый конверт из утренней почты, извлекла белоснежную хрустящую карточку и уставилась на неё в полном изумлении.

– Ну и дела! – воскликнула она. – Миссис Смит-Чомли даёт рождественский бал в пользу детской больницы, и мы все на него приглашены!