– Когда у вас день рождения? – снова прозвучал вопрос.

– Семнадцатого апреля тысяча восемьсот семьдесят первого года. Что еще вы хотите узнать?

– Полагаю, что теперь знаю больше, чем вы.

Холодный ответ Юджина был правдой. Хисон грустно кивнул и вышел за дверь.

Позже, сидя в своем номере, Хисон почувствовал, что больше не может слушать тиканье часов в тишине. Он больше не может прятаться от правды или просто затыкать уши. Что бы ни случилось в итоге, он готов был узнать правду, какой бы она ни была.

Молодой господин пожелал встретиться с человеком, который прислуживал их семье – с Джончоном. Он встретился с ним на заднем дворе «Глори» и задал вопросы, которые волновали и даже мучали его уже очень давно. Он понимал, что рано или поздно придет время их задать. Когда он спросил, что произошло в день его рождения, лицо Джончона помрачнело, поскольку он прекрасно помнил тот день во всех подробностях.

Старик с опаской начал рассказывать о том, что случилось:

– Тот человек – сын рабов, которые прислуживали вашей семье в то время, когда ваш дедушка был еще жив. Господин Ким хотел продать его мать другому господину, а его отца забили насмерть. Затем начали избивать мальчика, поэтому его мать схватила вашу маму, которая носила вас под сердцем. После того, как рабыня убедила сына бежать, она прыгнула в колодец и утонула. Мальчик был свидетелем всего этого, но ему удалось сбежать, и теперь он вернулся в Чосон мужчиной, за которым стоит очень сильная страна.

До сих пор история Юджина была загадкой для Хисона. Однако правда оказалась даже более ужасной, чем он предполагал. У молодого человека закружилась голова и взгляд затуманился. Некоторое время назад, когда он разговаривал с Юджином, тот посоветовал ему не жаловаться на свои проблемы, ибо он ничего не знает о том, что пережили другие, поэтому рискует показаться жалким.

На глазах у Хисона выступили слезы, но он сдержал их, так как был уверен, что не имеет на них права.

Донмэ видел, как Джончон с Хисоном разговаривают во дворе «Глори».

– Вот как, – пробормотал он, когда бывший слуга пересказал ему разговор. – Значит, он был рабом. Я даже не подозревал, что этих двоих связывает такая трагичная история.

Он едва заметно улыбнулся. Теперь у него с Юджином было больше общего и он испытывал товарищеские чувства к человеку, который когда-то был рабом, а сейчас считался в Чосоне иностранцем, чужаком.

Вопреки договоренностям между семьями брак между Хисоном и Эщин так и не был заключен, но надежды на это не угасали. Сахон очень торопился выдать внучку замуж. Хосон заверила мужа, что Юджин не тронет их сына, и Анпхён отправил семье Ко с посыльным официальное письмо.

Узнав об этом, Эщин немедля побежала в комнату дедушки и встала перед ним на колени.

– То, что я сейчас скажу, может вас удивить, но я больше не могу держать это в тайне. Я не выйду замуж и буду жить одна.

Эщин решила напрямую заявить о своих намерениях, не прибегая к оправданиям, так как они все равно не помогут. Сахон нахмурился. Он знал, что может услышать от внучки нечто подобное, но не знал, что она будет настолько тверда в своем решении.

– Самая большая нелепость, какую я только слышал.

– Я долго и тщательно это обдумывала.

– Разве я спрашивал, о чем ты думаешь?

– Вы должны были быть готовы к такому, когда приставили ко мне охотника Джана. Хотите, чтобы я потратила свою жизнь на вышивку и каллиграфию? Я не смогу так жить. Я уже слишком далеко зашла, чтобы сейчас отступить.

Он отправил ее к Сынгу, чтобы она научилась постоять за себя, а не для того, чтобы она решила посвятить себя спасению Чосона, как и ее отец. Сахон не видел другого выхода, как только поспешить со свадьбой. Надо было удержать Эщин от падения в пропасть. Рядом с ней должен быть кто-то, кто ее защитит. День, когда он покинет этот мир, приближался, поэтому следовало поскорее устроить судьбу внучки.

– Ни одна девушка из знатной семьи Чосона никогда не жила одна, отказавшись от брака, нарушая все традиции нашей страны. Ты думаешь, я позволю людям смеяться над нашей семьей?

– Я готова отказаться от всего, если так будет нужно. Лучше уж быть изгоем.

– Как ты смеешь говорить подобное своему дедушке? Я не могу позволить тебе жить, как ты хочешь! – прокричал Сахон.

Эщин стиснула в кулаке ткань юбки. Спасение Чосона не являлось единственной причиной ее отказа от замужества. Она помнила теплую ладонь Юджина, сжимавшую ее кисть, и то, какой счастливой она себя чувствовала тогда в лодке. Она не могла предать Юджина – он единственный, кто принял ее стремления и цели и был готов пройти с ней этот путь.

– Мое сердце принадлежит другому мужчине. И я пойду с ним рука об руку и не выйду за другого.

– Я мог бы принять все, кроме этого. Ты могла бы убедить меня, найти другие оправдания. Но как ты посмела сказать мне подобное!

Сахон был в ярости, но Эщин не боялась, она скорее умрет, чем выйдет замуж за Хисона. Если ей не суждено прожить жизнь рядом с Юджином, она останется одна – других вариантов будущего для нее не существовало.

– Хотя что удивляться? Я сам виноват! Дал тебе слишком много воли, разрешил выходить из дома и гулять, где тебе вздумается. Все в этом доме были слишком снисходительны к тебе, поэтому такое и произошло. Немедленно заприте ее слуг в сарае!

– Дедушка!

Сахон проигнорировал ее отчаянный крик.

Слуг заперли, а Сахон оставался непреклонен, что бы ни говорила ему Эщин. В итоге она встала на колени перед ним во дворе и просила простить ее. Все слуги собрались вокруг молодой госпожи, а она продолжала сидеть на земле, чувствуя безысходность.

Позже у дома Эщин появился Хисон и, увидев девушку, сидевшую на коленях, подошел к ней и тоже опустился на колени рядом с ней.

– Я не знаю, в чем вы так провинились, но понесу наказание вместе с вами.

Эщин удивленно посмотрела на молодого человека. В его руках было официальное письмо о свадьбе, отправленное Анпхёном, которое он перехватил по дороге сюда у посыльного. Увидев письмо, она поняла, почему Хисон пришел к ее дому и ни о чем не стала его спрашивать.

Солнце садилось, а двое молодых людей по-прежнему сидели на коленях во дворе дома. Невестка Сахона вошла в комнату и посетовала на поведение Эщин. Хотя Хисон был воспитанным и образованным молодым человеком, в недавнем разговоре с Сахоном ему пришлось соврать, чтобы расторгнуть договор между семьями, и сказанное им очень беспокоило дедушку Эщин.

Время тянулось медленно, ноги начали неметь. Эщин посмотрела на Хисона и сказала:

– Вам лучше уйти. Мою вину нельзя с кем-либо разделить.