часы — или мне так только казалось? У меня не было ни часов ни телефона — ничего, чтобы узнать время. Было жарко, спина взмокла от пота. Мой разум сыграл со мной злую шутку. Коридор начал сужаться, стало тесно. Охранник рядом со мной просто молча смотрел на противоположную стену, пока несколько огоньков включались и выключались.

За ушами тоже взмокло. Я ничего не знал, несмотря на годы, проведенные в зонах боевых действий. Что я знаю сейчас, так это то, что эта черная дверь была всем: это был потенциал того, кем я мог стать, это была скрытная группа, о которой мало кто что-то знал.

Наконец, дверь, через которую я вошел, распахнулась, и появился мистер Уайт. После первого дня я его не видел. Он сел в кресло слева и жестом указал в конец коридора на закрытую черную дверь. Мое сердце бешено колотилось.

— Постучи три раза и подожди, пока не скажут войти, — сказал он. Я посмотрел на него, как бы спрашивая, что там внутри? Но он просто указал в конец коридора. Я встал и направился туда.

Процесс моего принятия на службу начался еще до того, как я получил звонок от мистера Уайта и прибыл в это секретное место. Люди, оценивавшие меня, уже знали обо мне все, что можно было знать: все, что я делал, было записано в досье. Частью моего сверхсекретного допуска была проверка моего прошлого.

Все, чему я научился до этого момента, каждая зона боевых действий, каждая часть головоломки разведки, которую я освоил в те ранние годы — все это было важно. В конце концов я понял, почему я оказывался в ситуациях, которые привели меня сюда. Однако, тогда я мало что понимал — мне, молодому несмышленышу, еще многому предстояло научиться. Это было только начало.

Когда я приблизился к единственной двери в конце коридора, слепо шагая в нее, не зная точно, во что ввязываюсь, я остановился и обернулся, надеясь получить последний одобрительный кивок от мистера Уайта, прежде чем я постучу и войду.

Но мистер Уайт ушел, как и мое прошлое. Я больше никогда его не видел и не слышал о нем.

Что было за черной дверью? К сожалению, правительство не разрешает мне рассказать ни об этом, ни о том, что случилось, когда я постучал и громкий голос пригласил меня войти.

Но я могу сказать вот что: с того момента, как открылась дверь и я вошел, ничто уже не было прежним.

С этого момента я стал «Дельтой».

Глава 8. День «Ноль»

Я появился на американской базе отряда в начале 2008 года.

Когда я проходил несколько контрольно-пропускных пунктов безопасности, показывая свой значок и стараясь держать себя в руках, меня переполняло чувство гордости.

Я действительно здесь, блядь?

В вооруженных силах США об отряде ходили легенды. О многом из того, что он делал, во внешнем мире и понятия не имели. Никаких записей, никакой официальной истории — ни об операциях, ни о его людях. Большинство знало об отряде по фильму с Чаком Норрисом. Но там и половины правды нет.

У организации была богатая история. Отряд основал в 1977 году полковник Чарли Беквит. Тогда он только что вернулся из Англии, где стажировался в специальной воздушной службе (SAS). В Англии, раздираемой войной с ИРА Беквит увидел то, что США очень хорошо узнали десятилетия спустя: терроризм в какой-то момент коснется всех наших жизней, и настанет момент, когда нам понадобится специализированная структура, готовая противостоять ему в любой точке мира.

Люди постоянно путают операторов спецназа и подразделения. Спутать действительно легко. Но каждый уникален. «Морские котики» специализировались на работе с воды, но они также часто выполняли и наземные миссии — по ночам и в пределах границ стран, с которыми Соединенные Штаты официально не находились в состоянии войны. Армейские рейнджеры были элитным подразделением легкой пехоты. Они молниеносно атаковали крупные цели, такие как вражеские аэродромы и соединения. У ВВС была парашютная спасательная программа — как следует из названия, эти парни десантировались с парашютами во время тайных спасательных операций.

* * *

Наша группа делала все это, помимо прочего, но основной миссией за последнее десятилетие было прямое действие. Когда требовалось спасти заложника или уничтожить террористическую группу, вызывали нас. У правительства была классификация групп специальных сил по уровням — мы были самым высоким, уровень 1, силы национального масштаба.

Членов отбирали поштучно, от парней из разведки и операторов наземных сил, до ремонтников, врачей и дантистов, чтобы убедиться, что мы удовлетворяем требования поставленной задачи.

Большинство операторов — парней, которые вышибали двери, — пришли из «Зеленых беретов» и «Рейнджеров». Они уже были рок-звездами и обладали высокой квалификацией, но «Дельта» поднимала на ступеньку выше даже их, делая суперсолдат. Это означало привлечь лучших профессионалов в мире, предоставить им инструменты и технологии, к которым у них раньше не было доступа, а затем предоставить им свободу делать то, что у них получается лучше всего.

Я бы быстро понял, что наша основная задача была очень простой: выслеживать самых опасных террористов в мире. С этой целью я был бы обеспечен всеми средствами и снаряжением, необходимыми для уничтожения врага, включая самые современные беспилотные летательные аппараты (БПЛА) из арсенала США.

База представляла собой собственный мини-кампус с большими зданиями, в которых размещался личный состав и снаряжение, медицинские отсеки, огромные спортивные залы с бассейнами олимпийского размера, многочисленные стрельбища, тренировочные площадки, вокруг главного здания — с макетами типичных ближневосточных зданий.

Когда я подъезжал, я увидел группу парней на пустынных багги[19] и мотоциклах, вооруженных до зубов, которые выехали передо мной и помчались по лесной тропе.

Это был совершенно другой мир, изолированный от остальной армии.

В первую ночь, пока я распаковывал вещи, мысли блуждали повсюду. Разведывательная часть нашего подразделения была крошечной группой, меньше двадцати человек, так что все знали друг друга. Парни знали твою репутацию, а больше ничего их не интересовало. Ты заслужил репутацию, как заслуживал шевроны на рукаве. Я привык работать в больших подразделениях, но здесь гордились своими маленькими командами. Несмотря на то, что они рассмотрели сотни кандидатов, я был одним из всего лишь двух новобранцев, принятых в подразделение разведки в том году. То, что первоначальный выбор пал на меня было только началом. У меня было шесть месяцев, чтобы проявить себя, в противном случае я вылетал. Я проходил много тестов, но это было окончательное испытание. Ты либо попадал