но жилист, с длинными, сильными руками. Светка же была громкоголосая широкозадая тараторка, любительница шумных компаний и выпить. Она, хоть и жила в деревне уже довольно долго, всегда старалась подчеркнуть свое городское происхождение, много красилась, часто надевала яркие, броские наряды.

Вскоре вернулся Славка. Сварили пельменей, сели за стол, выпили по первой.

— Ну и чего делать сейчас будешь? — Сморщившись, Светка поддела на вилку дымящийся пельмень.

Артем пожал плечами.

— Пока не знаю. Вот и отпуск взял, чтобы отвлечься немного, обдумать всё спокойно.

— Да чего тут думать?! Мне твоя Эльвира эта никогда не нравилась. Фифа этакая, всё ходила нос задирала.

— Ты-то откуда знаешь? — угрюмо спросил Петр. — Ты видала-то её, может, раз или два, да и то мимоходом.

— А я сразу людей вижу, мне много времени не надо. — Жена мотнула головой. — Вон Артемка — хороший парень, сразу видно. Ты, давай, наливай, расселся тут…

Она пододвинула свою рюмку к Петру, возле которого стояла початая бутылка. Потом снова повернулась к Артему.

— А с квартирой чего? Ей, поди, не оставишь?

— Да не знаю. Ей бы одной, конечно, оставлять не стал, но там же дочка, Полинка. Хотел, чтоб у неё своя комната была.

— Не вздумай оставлять! Что дочка? Им и одной комнаты за глаза хватит. А тебе где жить? Снимать, что ли, будешь или у матери ютиться? Ишь! Она там, поди, уже губу раскатала. Мужиков водить… Артемка, не вздумай!

— Да плевать мне на неё саму да на мужиков её. Я же говорю, хочу, чтоб у дочери нормальные условия были.

— Ну не знаю… Дурак будешь, если всё ей оставишь. — Светка громко икнула. — Ой, пардон…

В кухню заглянул второй сынишка Петра и Светки, шестилетний Максим.

— Мам, а нам со Славкой чего-нибудь поесть можно?

Мать кивнула на чайник.

— Воды вон набери, чайник поставь, сами чаю себе сделайте. Дядя Артем вам пряников купил с конфетами. Берите к себе их туда, а нам тут не мешайте. У нас тут взрослые разговоры. — Она протянула сыну коробку с конфетами. — На, держи.

Светка сама разлила по рюмкам и протянула свою к Артему.

— Давай, Артемка, за тебя… А этой не оставляй ничего, пополам дели всё, как по закону положено. Потом же тебе ещё и алименты платить придется.

— Да тебе-то какое дело? — подал слово со своего места Петр. — Пусть сам решает, не маленький. Оставлять, не оставлять… Вечно лезешь, куда тебя не просят со своими советами.

— А чего это ты её защищаешь, Эльвирку эту, а? — накинулась сразу на мужа Светка. — Ты — то чего тут вякаешь? Тебя вообще никто не спрашивает. А Артемке мы здесь новую бабу найдем, деревенскую, нормальную, а не фифу городскую. — Светка, похоже, в данный момент совсем забыла, что сама была родом из города.

— Ну нет, — покачал головой Артем. — Мне сейчас голову в этот хомут пихать ни к чему. Я один пожить хочу, ну их всех в баню.

Незаметно за этой пустой болтовней и препирательствами допили первую бутылку. У Светки уже вовсю блестели глаза, она явно захмелела, но, похоже, только входила в кураж. Петр с Артемом были заметно трезвее и молчаливее.

— Как там тетя Лариса поживает? — Артем посмотрел на брата.

Тетя Лариса была матерью Петра. Она три года назад схоронила своего мужа Дмитрия. Врачи так толком и не сказали от чего тот умер — как-то быстро сгорел человек за каких‑нибудь три месяца и всё. В больницу ложиться отказался, так дома и помер на своей кровати. Жила тетя Лариса в этой же деревне на соседней улице.

— Да вроде нормально. — Петр пожал плечами.

— Чего ей сделается? Она ещё всех нас переживет, — опять вставила свои пять копеек Светка. У неё со свекровью отношения не заладились с первых лет, и общались они мало.

— Она одна или сошлась с кем?

— Одна.

— Так и не разобрались, отчего дядя Дима умер?

— Нет, — покачал головой Петр. — Да кто там разбираться будет? Кому оно надо-то? Помер, да и всё…

Какое-то время посидели молча. Светка о чем-то задумалась и вертела в руках пустую рюмку, Петр хмуро курил возле печки, а Артем смотрел в окно на стоявших чуть в стороне от дома двух теток, болтавших друг с другом и активно при этом жестикулировавших.

— Дядя Гена говорит, сам виноват, что так вышло, — Артем решил поделиться тем, о чем говорили вчера с дядькой. — Дескать, не разобрался в Эльвире своей, женился, так чего сейчас на неё бочку катить? Пожалеть, говорит, её нужно, потому как ещё аукнется ей это когда-нибудь.

— Дурак ваш дядя Гена, — ухмыльнулась Светка. — Он всё добренького из себя строит. Ага, жди, когда ей там аукнется. А сам с голым задом останешься. Я не помню, когда уже, встретила его как-то возле магазина на «площадке», разговорились, так он начал мне про какую-то любовь толковать. Какая к чертям собачьим любовь?! Где он нашел её, любовь эту? Запомни, Артемка — всем на всех наплевать, каждый только о себе думает да под себя гребет. Любовь… Стою тогда, смотрю на него, а сама про себя думаю — дурак, не дурак? Вроде не маленький, а собирает ерунду какую-то.

Артем пожал плечами.

— Не знаю, может, в чем-то он и прав.

— Да брось ты! — Светка потянулась сигаретой к мужу. — Дай подкурить. — Затянувшись, снова повернулась к Артему. — Дядя Гена тебе насоветует. Ты меня слушай, Артемка, я плохого не подскажу. — И снова мужу: — Давай, открывай вторую, а то уснуть с тобой можно.

— Мне-то на работу завтра, — недовольно протянул Петр. — Это вам никуда не надо.

— Какая работа?! Сам же говорил, соляры нету, будешь весь день дрыхнуть под своим грейдером. Наливай, давай!

И опять потянулись полупьяные разговоры, советы чего да как делать, как делить жильё и прочее имущество. Когда вторая бутылка подходила к концу, резко зазвонил мобильник, лежавший тут же на подоконнике.

— Алло! — закричала в трубку Светка. — Танька, ты что ли? Да мы тут сидим, у нас гости. Брат Петькин двоюродный в гости приехал. Ну… Давайте! Давайте, приходите… Вы вдвоем или ещё кто с вами? Ну давайте, ждем…

— Сейчас Тиуновы придут с самогонкой. — Она, пошатываясь, встала. — Петька, слазь ещё в погреб, достань капусты квашеной. Пельменей почти не осталось, закусывать нечем.

— Да вы сдурели что ли? — Петр поднял голову. — Куда её глыкать-то столько?

— Иди давай без лишних разговоров! Не хочешь — не пей, а мы с Артемкой ещё посидим, да и Тиуновы сейчас придут, я говорю. Правда, Артемка? Ты их не знаешь? Это