Альма не принадлежала к числу женщин, способных по доброй воле признаться в том, что они чего-нибудь не понимают. В сущности, ей недоставало множества знаний о предметах, не входящих в круг ее интересов, и в первую очередь о парусных судах. Однако она сумела обойти скользкий вопрос, уведя разговор в другую сторону.

— Поскольку вы не желаете прислушиваться к голосу рассудка, Гейдж Торнтон, ни к чему продолжать этот бесцельный спор о вашем корабле. Если угодно, можете тратить на его постройку все ваше время и деньги, а я беспокоюсь прежде всего о Роксанне. Она будет донельзя огорчена этой вашей покупкой. Вряд ли она ответит согласием на ваше предложение руки и сердца, пока под одной крышей с вами живет эта… тварь.

Гейдж относился к советам сплетниц еще менее благосклонно, чем к их упрекам.

— Боюсь, вас ввели в заблуждение, миссис Петтикомб, — между мной и Роксанной ничего не было.

Альма вскинула жидкую бровь, смерив пренебрежительным взглядом Шимейн.

— Между вами ничего и не могло быть с тех пор, как вы купили эту женщину.

Постепенно Гейдж терял самообладание.

— Прошу прощения, мадам, повторяю, между нами никогда…

— И вы, конечно, не знали, что свое приданое Роксанна украсила… вашими инициалами?

Это заявление на миг ошеломило Гейджа. Роксанна добивалась его расположения с тех пор, как они познакомились девять лет назад — в то время Гейджу требовались услуги ее отца, кузнеца. В последнее время Роксанна стала откровенно намекать, что не прочь стать женой Гейджа, однако он старался ничем не обнадеживать ее.

— Я никогда не заговаривал с Роксанной о браке и еще раз говорю: между нами ничего не могло быть.

Альма пренебрежительно отмахнулась от его заверений:

— С таким же успехом вы могли бы уверять глухого, Гейдж. Поскольку в округе нет ни одного неженатого мужчины с инициалами Г.Г.Т., все мы пришли к выводу, что вышитые Роксанной монограммы означают «Гейдж Гаррисон Торнтон».

— Значит, вы ошиблись, — резко ответил Гейдж. Миссис Петтикомб недоверчиво воззрилась на него.

— Возможно, у Роксанны есть причины верить, что вы женитесь на ней — ведь вы никогда не пытались переубедить ее, — предположила матрона. — Всем ясно, она давно мечтала стать вашей женой — еще до того, как Виктория появилась в Ньюпорт-Ньюсе и завладела вашим вниманием. Должно быть, только вы один не замечали, что Роксанна влюблена в вас. Вам следовало сразу объяснить, что ей не на что надеяться, а не держать ее на крючке много лет подряд.

Гейдж, которому уже осточертели и сама сплетница, и ее необоснованные обвинения, внезапно оборвал разговор:

— У меня нет времени обсуждать с вами мои дела, миссис Петтикомб. Прошу прощения, но мне пора домой.

Не смущенная резким отпором, Альма не отставала:

— Будь вы хоть немного поумнее, Гейдж Торнтон, вы бы прислушались к моим советам и забыли бы о глупых выходках. Приведя домой эту… — обдав Шимейн презрением, она надменно фыркнула: — … девчонку, вы наводите всех нас на мысль, для какой цели вы ее купили…

— Я спешу, — перебил Гейдж безостановочную болтовню сплетницы.

— «Спешу, спешу»! — саркастически передразнила женщина. — Только на это и способны! Нет чтобы остановиться и хорошенько подумать! Иначе бы сразу обратили внимание на девушку, которая имеет на вас виды. Вы работаете непрестанно, без передышки. Зачем?

— Я тружусь ради Эндрю, миссис Петтикомб, — ответил Гейдж, чувствуя редкие удары дождевых капель. — Ради моего сына.

Отвернувшись, Гейдж взял Шимейн за руку и повел ее прочь, направляясь к реке.

— Здесь неподалеку стоит мое каноэ. Сумеете дойти босиком до реки?

— Постараюсь, сэр, — нерешительно кивнула Шимейн.

И словно в насмешку над ее словами ветер усилился, тяжелые капли дождя ударили в лицо. Шимейн съежилась и обхватила себя обеими руками, не в силах сделать ни шага.

Неожиданно Гейдж остановился и повернулся к ней, и под его хмурым взглядом Шимейн совсем оробела. На миг высокая, широкоплечая фигура Гейджа заслонила ее от дождя. Не сказав ни слова, он склонился и подхватил ее на руки.

— Мистер Торнтон, что вы делаете? Отпустите! — воскликнула Шимейн, возмущенная такой фамильярностью. Ни один мужчина еще не носил ее на руках — кроме отца, когда Шимейн была еще ребенком. Ей было неловко прижиматься к твердому телу хозяина, его физическая мощь заставляла Шимейн с болью осознать собственную худобу и хрупкость. Под дождем чистый мужской запах Гейджа ощущался слабее, однако у Шимейн все равно закружилась голова. Она густо покраснела, вновь вспомнив о том, какая она грязная и оборванная. — На нас смотрят, мистер Торнтон.

Гейдж хмыкнул, не видя причин для беспокойства, и, бросив быстрый взгляд через плечо, обнаружил, что Альма Петтикомб действительно смотрит им вслед, приподняв надо лбом поля мгновенно раскисшей от дождя шляпы.

— Если этой старой перечнице вздумалось стоять под проливным дождем, глазея на нас, не стану ей мешать! — отозвался он. — Лично я намерен поскорее добраться до дома и не желаю ждать, когда вы соизволите прибавить шагу!

Гейдж рванулся вперед, и Шимейн крепко обвила руками его шею. Он шагал слишком быстро, почти бежал, и она заволновалась — вдруг он поскользнется в грязи и упадет. Побои Поттса покажутся тогда ерундой.

Носить новую служанку на руках вовсе не тяжело, решил Гейдж Торнтон, устремляясь к берегу реки: Шимейн казалась ему невесомым перышком. Вместе с тем его потрясло прикосновение нежного женского тела. Он сравнивал себя с трезвенником, неожиданно опьяненным, словно спиртным, упругостью ее груди. Удивляясь собственному наслаждению, он размышлял: неужели он уже забыл, как это восхитительно — держать в объятиях юную прелестную женщину?

Гейдж добрался до рощи у берега реки, где ветви деревьев образовывали навес над головой. Здесь он резко остановился и поставил Шимейн на ноги. Вытащив каноэ из ближайших кустов, Гейдж спустил его на воду и жестом велел Шимейн садиться. Узкая лодка показалась Шимейн слишком непрочной, но она повиновалась приказу хозяина и опасливо устроилась на указанном месте. Взглянув на широкую реку, Шимейн встревожилась и, дрожа всем телом, отвернулась, стараясь не думать, что сейчас предстоит преодолеть эти бурные воды.

Заняв место в противоположном конце лодки, Гейдж оттолкнулся веслом от берега. Течение мгновенно подхватило каноэ, и утлое суденышко заплясало на волнах в такт с трепещущим от страха сердцем Шимейн. После всего, что она пережила, было бы до слез обидно утонуть, едва сойдя на берег с палубы «Гордости Лондона».

Гейдж бросил ей кусок парусины:

— Это поможет вам согреться.

Радуясь не только защите от проливного дождя, но и от вида воды, окружающей лодку со всех сторон, Шимейн набросила парусину на голову и ссутулилась. Не замечая, что капли стекают по лицу, девушка устремила взгляд на противоположный берег реки в поисках признаков человеческого жилья. К самой окраине городка подступали равнины и низменности, кое-где виднелись заросли тростника на болотах, населенных водоплавающей птицей и рептилиями, а чуть поодаль обзор заслоняли густые заросли кустарника. Красота дикой природы поразила Шимейн и вместе с тем испугала — она не представляла, чего ждать от этой земли и сумеет ли она выжить здесь.