не забыть…

«Цветы-то вы, наверняка,

Мне принесли, чтоб подарить?»

Он посмотрел в проём на свет,

Откуда голос разливался.

«Конечно, это Вам букет».

Жених несвойственно зажался,

Сгорел вмиг радости запал,

В груди всё бешено забилось,

Цветы неловко передал,

Лицо хозяйки ими скрылось.

Чтобы формальность соблюсти,

Тамара проявилась речью:

«Вот, мам, на жизненном пути

Произошла с любовью встреча,

И это он — мой Николай».

«Ну что ты, прям, как не родная!

Серьёзностью мать не пугай!»

И за собою увлекая,

Хозяйка в зал гостей ввела.

Там поменялась обстановка.

Помимо нового стола,

Где был камин, теперь духовка.

Всё современно и светло,

Нет тяжести от старых стен.

Немного Колю повело,

Несвойственная дрожь колен…

Как мог, собрался и прошёл,

Стараясь быть, как был вначале.

Он видел всё: накрытый стол,

Тамару, мебель в этом зале,

Не мог лишь взгляд застыть на той,

Кто у себя их принимала.

Глаза, как снежной пеленой,

Ему всё время застилало…

Для Томы уже в третий раз

Менялся вид у помещения,

Что было ребусом для глаз.

Но ещё больше удивления

Хозяйке — та была другая,

Доброжелательна, легка,

Для мамы даже молодая,

Одета в туфли и шелка.

Лишь иногда в ней узнавалась

По мимолётным ноткам речи

Та, кому Тома поклонялась

С их первой в этом доме встречи.

Звонок залился соловьём,

И вот стоят в просторном холле

Марина с женихом вдвоём,

Уже чуть-чуть на алкоголе.

Пришедшую пытали муки –

Такая зависти расплата.

«Да что ж везёт так этой суке?!

У матери такая хата,

И у неё пентхаус знатный,

И тачка не за три рубля,

И Коля с кладбища лопатой

Гребёт бабло на соболя».

У вновь прибывшего другие

Гуляют мысли в голове:

«У мамки формы-то какие!

Такую милфу60 надо мне».

И ловко уличив момент,

Пока завистница страдала,

Отвесил верный комплимент:

«Марина-то мне рассказала,

Что здесь Тамары будет мать!

Я вижу младшую сестру…»

Уже хотел он продолжать

Всю ту банальную муру

Из арсенала ловеласа,

Но дёрнулся, словно обжёгся,

Состроил страшную гримасу,

Во фразе следующей осёкся

После того, как взгляд скрестил

С объектом новым вожделения.

И весь его любовный пыл

Пропал от чувства унижения.

Масяня дверь сама открыла,

Явившись коридору громко.

Скороговоркой сообщила:

«Как рада тебя видеть, Томка!

Сегодня ради нашей встречи

Я отказала в интервью

Изданию «Собачий вечер»,

Хотели про меня статью!

Ну как тут? Это мама? Здрасьте!

Я, кстати, если что, астролог,

Звезда по музыкальной части

И лучший в городе таролог!»

Не замолкая, вся в движении,

Уже в гостиной, возле стула,

Прям завизжала в восхищении:

«Так ты успел из Барнаула?»

Увидев Алексея, Зина

Поймала подлинный кураж:

Она настолько им любима,

Примчался с Барнаула аж!

Марина в разговор включилась,

Жених самой необходим:

«Не знаю, что тебе приснилось,

Но это мой, пришла я с ним!»

Подруги начали орать,

Забыв о поводе визита…

«Пожалуй, время начинать!

Как там, готова моя свита?» –

Хозяйка обратилась тихо,

Как будто бы к руке своей,

И тут же, словно в сказке «Лихо»,

Возникли несколько теней,

Похоже, только ей заметных.

Тамара с Колей, как застыли,

В своих вопросах безответных…

Опять всё в том же хриплом стиле

Шипеть удумал граммофон…

Замолк любовный треугольник…

«Кто душу с легкостью на кон

Поставил — навсегда невольник!» –

Хозяйка голосом стальным

Гостей отрезала от мира.

Вокруг, в который раз, иным

Всё стало… Свет лишь от камина,

Пришедших приковал гипнозом.

Они смотрели и молчали.

Две чёрные большие розы

Взамен еды стол украшали.

По стенам несколько зеркал

Пространству дали ширину.

Хозяйки голос продолжал:

«Не ставлю это вам в вину,

Скорее память освежаю,

Чтобы уже моё забрать.

Но не бесплатно. Обменяю.

Тебя вот Алексеем звать?

Ты хочешь очень много денег,

И чтоб упали просто так?

Запоминай совет, бездельник!

Несложно это, так, пустяк!

Купи биткойны61. Что за слово!?

Подержишь и потом продашь.

Затем дешевле купишь снова.

Все даты дам под карандаш!

Не вздумай допустить огласки,

А всё, что будешь наживать,

Ты в медицину вложишь, в маски,

Чтоб тоже их потом продать!

Тебе, невесте в сорок лет,

Пожалуй, счастья дам такого,

Он в «Форбсе»62, родственников нет,

Подслеповатого, глухого,

Способного любить до гроба

Преподнесу тебе в мужья.

В последнем — смысл есть особый!

Как таковая, с ним семья

Вообще никак не угрожает,

В мир грусти быстро он уйдёт.

Но до — тебе всё завещает:

И бизнес, и дома, и счёт!»

Марина гнусно ухмылялась,

И слыша, что ей суждено,

Происходящим наслаждалась.

Душа ей не нужна давно.

Хозяйка взгляд переместила

На Зину. Та, с открытым ртом

Хватала воздух через силу,

Дыша, действительно, с трудом.

«Зови лося, а вдруг поможет!» –

Сплетались тени в голосах.

«Она и погадать нам может!» –

Смех раздавался в зеркалах.

«Тсс… — навела покой хозяйка, –

Она здесь гость, такой же званый!

К тому же, вовсе не лентяйка!

Пример берите, хулиганы!»

Скорее ласково журила

Развеселившуюся свиту,

Сама сдержав смех через силу.

«Раз хочешь — будешь знаменитой!»

Одна из маленьких теней

В полёте подхватила флаер,

На нём — звезда пяти лучей

И подпись рядом «Зина Файер».

«Твой проходной к вершине славы

В закрытый клуб себе подобных.

Пока живут такие нравы,

Мои дела будут доходны!

Теперь, Тамара, твой черёд.

За ложь тому, в кого влюбилась,

Само собой, расплата ждёт.

Хотя, ты, правда, изменилась!

Есть даже шанс, что ты проснёшься…

Но сделке быть у нас с тобой,

Если ты снова окунёшься

В быт суетливости мирской

И в эгоизме потребления

Забудешь вновь, зачем живёшь.

Твой выбор — грех или спасение!

Надеюсь, всё сама поймёшь».

* * *

Лишь звуки низкой частоты

До Николая доходили,

А слуги вечной темноты

Ему глаза, как сном, закрыли.

Не может двигаться, зажат.

Сидит? Лежит? Не понимает.

Наверное, это уже ад.

Он этой мыслью отгоняет

Другую, что ещё страшней.

Слились в ней голос, столь знакомый,

И фраза очень давних дней,

Которую услышал снова.

Весь спектр для души мучений

Стегал безжалостным кнутом.

Да, это Лида, без сомнений.

Но главный был удар в другом.

День свадьбы, череду смертей,

Любви потерю