«Трудовая Сила Народа» — политическая партия, которую он организовал, не имела четкой программы, лишь смутные утопические идеи и лозунг «Свобода всему!», но во главе ее стоял Джей-Би, и это превращало ТСН в первостепенную опасность для Марса. Прежде чем Пелхэм был разоблачен как грабитель и убийца, его партия выиграла множество местных выборов и была очень близка к большинству в Марсианском Союзе, однопалатном законодательном органе планеты. Однако служба планетарной безопасности совместно с разведслужбой войск ООН узнала о преступной организации, которую возглавлял Пелхэм, и эти же две службы в конце концов привели его на скамью подсудимых. Его разоблачение привело партию к необратимому краху. Доказательства вины Джей-Би были слишком очевидны для всех, кроме фанатиков, а их была жалкая горстка. Когда граждане Марса осознали, что едва не привели к власти демагога и шарлатана, который нес больше опасности, чем чумные бациллы, — по городам, в которых проживало большинство населения Марса, прокатилась волна протеста.

И все-таки полиция и армия едва не упустили свою добычу. Как раз когда ловушка должна была захлопнуться, Джей-Би и горстка его приближенных совершили поступок, которого никто от них не ожидал: они ушли в рукк — и исчезли. Почти вся планета искренне считала, что они совершили самоубийство.

Однако полиция и верховное командование сил ООН на Марсе не могли позволить себе такого благодушия. Они с должным уважением относились к талантам Джей-Би и не желали признавать его мертвым, пока не будет предъявлено тело. «Что если Пелхэм как-то ухитрился присоединиться к руккерам?» — эта мысль облетела комнату для совещаний, точно молния. Пелхэм в союзе с руккерами?! Сама мысль об этом казалась кошмарным сном!

Обратились к лучшим «следопытам» в войсках ООН. Награды информаторам из числа Истинных Людей — такие всегда находились, хотя сведения они давали весьма скудные — были удвоены. А еще были организованы несколько поисковых партий. Одну из них возглавил Мюллер, тогда еще майор, но уже известный как лучший специалист по рукку, во всяком случае, среди землян.

Два месяца спустя, действуя по интуиции, скудным крохам информации и компьютерным прогнозам, Мюллер отыскал беглеца в засушливой зоне необъятной равнины Элизиум. Пелхэм не мог получить помощи извне, а его изрядное влияние за пределами цивилизованных территорий значительно ослабло. Он и его немногочисленные приспешники были больны и сдались без боя. Многие из тех, кто не знал подробностей всего дела, после этого случая пренебрежительно отзывались о способностях хваленого Пелхэма, но Мюллер к этим людям не принадлежал, и сейчас он объяснил своим собеседникам почему:

— На обратной дороге к зоне посадки коптера он говорил со мной довольно откровенно. Нам пришлось долго ждать отлета, а он был слегка не в себе.

Подумайте сами, что он совершил: почти ничего не зная о рукке, он умудрился два месяца скрываться от Истинных Людей. Его спутники, пятеро мужчин и три женщины, были больны, но отнюдь не умирали. Откровенно говоря, я уверен, что они, наоборот, были близки к выздоровлению! Джей-Би все время экспериментировал — с людьми, растениями, тканями, со всем, что попадалось ему под руку. Вот, послушайте, что он мне сказал: «Я совершил ошибку, майор, серьезную ошибку. Раньше я не уделял внимания рукку. В следующий раз я исправлюсь. Здесь, а не в городах, настоящее дело и настоящая власть. Когда в следующий раз вы будете меня разыскивать, вам придется не очень-то легко, вот увидите». И одарил меня улыбкой. Надо признать, он чертовски обаятелен.

Что ж, я посмеялся над ним, и это уже была моя серьезная ошибка. Я был уверен, что ему не избежать камеры смертников. Теперь он на свободе — в наихудшее время и в наихудшем месте. Еще одна неизвестная величина в нашем и без того сомнительном уравнении.

— Сэр, а может быть, это он стоит за всем этим... я имею в виду, за деятельностью, которую мы собираемся расследовать?

— Нет, Слейтер, не думаю, чтобы это было возможно. Здесь замешан активный направляющий элемент, но отнюдь не Пелхэм. Вот что я вам скажу — и может быть, прежде я ошибался: Пелхэм теперь наверняка стал специалистом по рукку. Он много читал, и можно поклясться, что даже в тюремной секции особого режима отыщется протечка величиной с кратер Оркус. У него по-прежнему есть сторонники — это нам известно наверняка. Мы не сумели выловить их всех, и они, вполне возможно, по-прежнему скрываются в тех местах, где могут сильно нам навредить. Совершенно очевидно, что Пелхэм получил всю нужную ему секретную информацию. О да, теперь его вполне можно считать знатоком рукка. И что бы сейчас ни происходило в джунглях, стоит ли за этим Пелхэм или нет, но он кое-что об этом знает. И сейчас намерен участвовать в происходящем. — Мюллер помолчал раздумывая. — Я хочу сейчас связаться с верховным командованием и губернатором по личному передатчику. Возможно, получу побольше информации. Ты, Слейтер, отправляйся спать. Тебе завтра предстоит прослушать еще немало гипнолент. Тау, у тебя тоже усталый вид. Отдохни немного. Вряд ли нам в ближайшие дни еще удастся выкроить время для отдыха. — Несмотря на мрачный тон своей речи, Мюллер улыбался.

Он предвкушает погоню, волнения и страсти охоты, лениво думал Слейтер, из последних сил бредя к своей комнате.

Утром в пятницу Слейтер опять оказался на знакомой кушетке, и к полудню весь запас сил, накопленный за время ночного сна, был исчерпан. Голова у него трещала от сведений о рукке и его обитателях — людях, животных, растениях. Обеденный перерыв даровал ему полчаса передышки, а потом опять — гипноленты, картинки, голоса. К концу дня Слейтер и его друзья по несчастью выглядели так, словно их провернули через мясорубку. Когда отзвучала последняя пленка, он встал с кушетки и устало потянулся. Фенгу и Накамуре осталось еще несколько минут учебы, и Слейтер уже собирался сбежать прямиком в свою комнату и принять душ, когда мускулистая смуглая рука обвила сзади его шею.

— Ну, мерзавец, как насчет нашей сделки? Я же знаю, что вы отправляетесь завтра. Я-то полагала, ты приложишь все силы, чтобы включить меня в группу. — Ее крепкая грудь так и впечаталась в спину Слейтера, в пропитанный потом мундир, и он ощутил исходящий от Мохини мускусный аромат, который проникал даже сквозь его безмерную усталость. Тем не менее Слейтер не почувствовал ничего, кроме растущего раздражения.

— Послушай, прелесть моя, а что я-то могу сделать? Ты же знаешь, чтобы взять тебя, нужно согласие разведслужбы. И тебе сейчас отлично известно, что именно мы будем искать, потому что всем вам сообщили секретную информацию. И о Пелхэме ты тоже уже знаешь, верно? — С этими словами Слейтер повернулся в ее душистых объятиях и обхватил ее за талию, прямо и твердо глядя ей в глаза.

— Знаю, — согласилась Мохини. — Нам сообщили по телетайпу разведслужбы. Но больше — ни по каким каналам. Пресса пока что не знает об этом побеге, да и не должна знать. Чем дольше мы будем избавлены от чужого внимания, тем лучше. Так как насчет меня?

— Ради Господа, Мохини, пошевели мозгами! Чем же я-то могу тебе помочь?

— Ты можешь поговорить с Мюллером, кретин ты эдакий! Он у вас главный, и все будет так, как захочет он. А ты у него в любимчиках. Если ты его как следует попросишь, скажешь, что женщина с опытом и подготовкой разведслужбы может оказаться вам полезной — а это, черт возьми, так и есть, — он может решить, что это неплохая идея.