же серьёзно возразила его дочь. – Но на дежурстве я всегда окружена довольно крепкими мужчинами. К тому же, как говорит мама, женщина беззащитна до тех пор, пока у неё не высохнут ногти. А я, папа, ногти не крашу, потому что работаю в хирургии. С работы я одна никогда не езжу, Матвей всегда меня забирает. Да и в институте мы всегда рядом и вместе.

– А если у вас смены не будут совпадать? Ты слабая нежная девочка, дочь, тебе нужна охрана.

Шанин вдохнул и коротко ответил другу:

– Вить, Лидочка права. Да и охрану в больнице можно усилить ребятами Сперанского, как они когда-то охраняли Ирину и Катю. Отделение наше на первом этаже, мимо охраны никто не пройдёт, запасной выход тоже можно заблокировать дополнительной охраной. А Лисица тем временем вместе с Касаткиным узнают всех борзых, недаром Вилен Вениаминович возглавил службу безопасности у Лиса. И Соню в детской больнице можно дополнительно охранять.

– Пап, мне бы немного отдохнуть, – Соня зевнула и встала. – Мы у Матвея побудем, вы нас позовёте, ладно?

Соня медленно вышла из кабинета, за ней быстро поднялись Лидочка и Матвей с Богданом. Отцы молча проводили детей, Сергей закрыл дверь, предварительно незаметно заглянув на кухню, – его Катюша с подругами готовили обед и сплетничали, не обращая ни на что внимания. Это хорошо, пусть побудут в неведении и спокойствии. Они с сыном постоянно старались оберегать маму от волнений и стрессов, правда, с её работой это не всегда получалось, но дома мужчины пытались оградить её от неприятностей. Хотя обмануть Катюшу всё равно не получается. Ох уж эти женщины! И откуда у них эта способность всё чувствовать, всё знать? Врать нельзя – она всё равно всё узнает. Правду говорить тоже нельзя – она может обидеться. Но и молчать нельзя! Она придумает всё сама и использует это всё против тебя же! И как выходить из этой тупиковой ситуации? Наверное, просто заботиться, потому что женщины не любят красавцев или героев, они любят тех, кто о них заботится. А его Катя любит. Крепко и преданно, иногда рискуя своим здоровьем и самой жизнью, чтобы её любимым мужчинам было тепло, уютно и спокойно дома.

– Бля, плохое утро, – Алексей в сердцах ударил себя кулаком по колену.

– Плохое утро – это когда просыпаешься неопознанным трупом. Всё остальное решаемая херня! – Шанин оглядел друзей и обратился к Виктору: – Звони Сперанскому. Пацаны, сыновья наши молодцы, но если стадом на одного – могут не справиться. А я пойду с Лисом переговорю. Да и Касаткин такие дела быстро решает. И по-своему. А ты, Вить, подумай, кто из твоих бывших осуждённых может пойти на такое. Кстати, вы обратили внимание на то, что и Богдан, и Матвей крутую иномарку описали? Значит, при деньгах скоты.

– Или при родоках, – откликнулся Алексей Воскобойников. – Вспомните историю Инны. Тогда те ублюдки сами из себя ничего не представляли, а вот папаши были о-го-го.

– Не скажи, у одного мамаша всё решала, – задумчиво произнёс Платов. – А им сейчас сколько? Они ровесники нашей Инночки, плюс-минус, значит, где-то под тридцать три – тридцать пять, да?

Сергей Воскобойников усмехнулся – вот он возраст, когда они с мужиками своё счастье нашли. А теперь какая-то дрянь им жизнь решила испортить. Но они справятся. Ха, а как теперь старшенький братишка на Богдана Шанина смотреть будет? А мелкий-то молоток! Ишь как Соню в оборот взял. Вот так не успеешь и вякнуть, как внуки появятся. Интересно, как долго ещё Матвей будет свою судьбу искать? Хотя ему всего двадцать летом исполнится, правда, мозгами и суждениями этот пацан превосходит иногда своих родителей и их друзей. Всё-таки современные молодые люди, увидевшие горе, болезни и смерть, взрослеют быстрее своих ровесников, становятся более ответственными. С одной стороны хорошо, а с другой не очень. Ответственность, как правило, поощряется дополнительной работой. А судя по усталости, что накапливается и никуда не девается, работы у сына и его друзей хоть отбавляй. Ладно, надо возвращаться к мужикам. Дети взрослые, конечно, но они навсегда останутся детьми, о которых болит сердце и душа.

***

Лида отвернулась от окна, за которым спал заснеженный сад:

– Когда уже весна придёт? Надоел этот снег, мороз, хочется снять с себя тёплые вещи и поваляться на нашей лужайке. Хочу уже быть совершеннолетней, надоело быть совершенно зимней.

– Пока только февраль заканчивается, Лидочка, а там март, а он всегда приходит с сюрпризами, да и апрель может показать всем, почём фунт лиха, – Соня положила голову на плечо Богдана и прикрыла глаза. – Что-то я, ребята, устала. Кстати, как мама, Лид? Не повторялись эти приступы у неё?

Платова качнула головой и пожала плечами:

– Мы так и не смогли выяснить, на что она так отреагировала. Она, правда, перед этим с отцом своим говорила, может, он ляпнул ей что-то не то.

Матвей скосил глаза на неё и тихо спросил:

– Вы так и не общаетесь с ним?

Лида глубоко вздохнула и так же тихо ответила:

– Нет, мама нечасто с ним созванивается, а папа абсолютно равнодушен к этой стороне нашего родства. Скажем прямо, наш дед с маминой стороны тоже не жаждет с нами общаться. Мне нашего с тобой деда Кирилла хватает, да и Кирилла-младшего. Эти двое когда встречаются – держись за землю и выноси святых. А мама... повторится ещё раз, придётся какой-то ингалятор в доме держать, наверное.

Матвей неожиданно хмыкнул и развёл руки в стороны, с силой растягивая мышцы:

– У нас тут вызов был недавно к пациенту, которому прописали ингалятор от аллергии на кота. Приступ удушья поймал его поздним вечером, приехали, сняли всё, а он и пожаловался, что лекарства врач выписал, да только состояние его не улучшилось. Выяснилось, что он прыскал ингалятором в кота.

Друзья переглянулись и дружно рассмеялись.

– Ладно, что делать-то будем? – Шанин потёрся щекой о макушку Сони. – Понятно, что и Пётр Лаврентьевич с Касаткиным на самотёк это дело пускать не будут. Да и охрана Сперанского тоже ого-го, мама как-то вспоминала, как они маму Катю и маму Иру охраняли ещё до нашего появления на свет. Но на дежурствах мы поодиночке. Девчонки, а вам там отпуска или отгулы не положены?

– Нет, что ты, – Соня удобнее устроилась в руках Богдана и тихо прошептала: