Магистр, почувствовавший мой интерес к его рукам, демонстративно посмотрел на ладонь, потом на ее тыльную сторону и пробурчал:

— Чего интересного приметил?

— У вас сильные пальцы.

— Еще заикнись про их красоту и изящность, — насмешливо хмыкнул он, поглядывая с прищуром. Затем отступил, пропуская вовнутрь, и закрыл дверь.

Мне показалось, что я попал в берлогу к огромному медведю. Вот сейчас он поест, а потом займется десертом — то есть мною.

Магистр оценил мой затравленный вид, дожевал пирог и бросил:

— Садись.

Я завертел головой, выбирая подходящее место. Прибранная большая кровать, шкаф, книжный шкаф, накрытый стол… Ну, не туда же?!

Магистр вздохнул, отвесил мне легкий, скользящий по волосам подзатыльник и кивнул на стол. Я осторожно подошел, отодвинул стул и сел, а он налил темно красного отвара, пахнущего необычно заманчиво, и поставил передо мною. Ягодник пах вкусно, но сегодня у меня не было аппетита.

— Пей.

Спорить желания не возникло. Отхлебнул, поставил чашку на стол, не выпуская из ладоней, и опустил голову, ожидая своей участи.

— Как учеба?

— Спасибо, хорошо.

— Здоровье?

— Спасибо, тоже.

— Друзья?

— Замечательно, — заверил я и поднял на инквизитора глаза. Он улыбался правой стороной губ и смотрел внимательно, оценивающе, но не зло и не раздраженно.

— Вижу. И кто же по-дружески по лбу приложил?

Я флегматично пожал плечом. Ну, что он ко мне пристал? Я хоть и плакса, но не ябеда. Да и какое ему дело?!

— Пей!

Пришлось еще хлебнуть. Мы сидели. Он разглядывал меня. Я косился в окно. Потом магистр встал, принес еще тарелку, отрезал кусок пирога и пододвинул мне.

— Спасибо, я не голоден.

— Не люблю, когда мне лгут, — его улыбка сменилась на властный оскал. Под тяжелым взглядом протянул руку, отломил поджаристую корочку, щедро смазанную маслом. Подержав в руках, осторожно откусил и начал медленно, даже чинно разжевывать.

Не понимаю, чего от меня хочет? Я ем, а он пялится. Неужели извращенец? Посмотрел на него с настороженностью, и тут же услышал в ответ:

— Дурак.

Я перестал жевать.

— Не хуже, чем другие, — пропищал я, съеживаясь от страха и ожидая, что он раздраженно рявкнет. Но сносить молча грубость не хотел. Из уст магистра Митара это звучало обидно и действительно задевало.

Однако в ответ он лишь хмыкнул и скривил непередаваемую улыбку.

Я уже догадался, что инквизитор очень внимательный человек, хороший физиономист и читает меня, как открытую книгу. Пирог был вкусным, но набрасываться на угощение я не собирался. Не спеша доев корочку, я отодвинул тарелку.

— Спасибо. Я сыт, — в ответ губы инквизитора широко растянулись в насмешке, а грудь несколько раз дернулась. От смеха?! Или показалось? — Могу я узнать, зачем вы хотели меня видеть?

Каре-желтые глаза магистра прищурились и заблестели. Вот будь я девчонкой — оценил бы. Но я парень — так что отметил лишь, что в его голове созрела хитрая задумка. А еще он отчего-то проявлял ко мне снисхождение. Дабы не показывать робость — демонстративно отпил из чашки. Да отпил так, что по всей комнате разошелся звук:

— Ф-фып! — я покраснел. — Ой! Я не нарочно. Простите.

Теперь Митар откровенно, не таясь, смеялся надо мною — неуклюжим неумехой.

— Пока не доешь — не уйдешь, — просто сказал он и отрезал себе еще кусок, как три моих. А когда одним махом откусил огроменную часть и бодро заработал челюстями, обомлел уже я.

— Ешь, дохляк. Иначе сил не будет. А таскать тебя на себе я больше не намерен.

Так мы и ужинали. В тишине и тепле меня разморило. Подперев щеку рукой, я макал корку в отвар, потом откусывал, снова макал… А потом прикрыл глаза… — и очнулся ночью в полумраке!

Вскочил в ужасе и заметил, что магистр сидит за столом, при свете ламы что-то пишет, а я сижу на его кровати, вновь накрытый плащом.

— Решил у меня поселиться? — съязвил инквизитор, не поднимая глаз.

— Нет-нет, что вы?! Я уже ухожу. Спасибо! Все было вкусно… — бормоча слова, я пятился к двери, пытаясь найти свою сумку.

— Встречным дежурным скажешь, что ночевал у инквизитора?

— Я же не девица…

— Вопет, — вздохнул он. — Закрой рот и спи до звонка. А потом выметешься из моей комнаты.

— Неудобно как-то вышло.

— Что-то менять уже поздно.

Я замолчал, лег. Натянул плащ почти по глаза и принялся наблюдать, как работает инквизитор.

В темноте яркое, теплое пятно света придавало его задумчивому лицу еще больше загадочности. Раньше мне казалось, что он диковатый, властный и вспыльчивый. А вон, как шустро пером водит, поскрипывает.

Хочу быть похожим на него…

Утром, со звонком сильная рука тряхнула кровать. Я тут же вспомнил, где я. Вскочил, схватил сумку и, поблагодарив за гостеприимство, засеменил к двери. Однако она оказалась заперта.

В три огромных шага Митар подошел, открыл дверь, выглянул в коридор и, выставив меня без сантиментов, закрылся в комнате.

— Хм! — хмыкнул я. — Ненормальный! И чего звал?

Возрадовавшись, что избежал допроса, побежал в столовую.

— Вопет, ты вообще нормальный? Только к прилавку встали — уже тут! — зевая, бурчали сонные дежурные.

— Если бы вы опоздали, я бы подождал и никому ничего не сказал! — заговорщицки ответил я. Странно, что у меня отличное настроение. Только подозрительно все это.

Съел кашу. Почему-то с утра была всегда каша на молоке, кусочек хлеба с маслом и сыром, булочка с отваром. Иногда вареное яйцо. Как обычно, отложив булку в сумку, побежал переодеваться.

В пятый день по расписанию предстояло высидеть погодоведение, почвоведение, русловедение и кодеко — дексо… кодексоведение. Все эти ведения на меня плохо действовали, а в таком сочетании и подавно. Однако я на удивление легко отсидел три лекции. И только с окончанием четвертой догадался, откуда во мне сегодня бодрость.

«Да, нашел себе друга… — поддел себя. — Хотя вряд ли инквизитору нужен такой друг, как я…»

Пока толпа студиозов ужинала, сбегал в библиотеку, занес книги к себе, забежал к травоведам — предупредить Мьель, что сегодня приду помогать, и лишь потом побежал ужинать.

В павильон крался осторожно, прислушиваясь к каждому шороху.

— Эй! Ты чего крадешься?! — от оклика я подпрыгнул и отскочил на всякий случай. А когда обернулся, покраснел от стыда. Передо мной стоял студиоз ниже меня ростом и, склонив голову, внимательно рассматривал. — И чего погодник тут забыл?