– Сработаемся! – агенты встали, улыбаясь.

* * *

Феликс свой первый рабочий день в Конторе (вернее, сутки, потому что день плавно перетек в рабочую ночь) провел с двумя очаровательными брюнетками. Невысокие, ладненькие, обеим около тридцати, со смешинками в глазах. Они ловко заболтали Феликса до полного расслабления сжавшегося желудка, до спокойных вдохов-выдохов, а потом он вдруг обнаружил, что улыбается, и квартира казенная стала казаться ему уютной, и медицинская аппаратура в ней уже не вызывала спазмов тошноты. Хотя утром, когда его привезли в главное здание, первое, что Феликс сказал в кабинете с задернутыми шторами, было: «Мужики, усыпите меня, пожалуйста!.. и заберите вашего агента с балкона...»

Присутствующие в кабинете «мужики» в штатском молча переглянулись, и через полчаса его уже привезли в казенную квартиру на психотерапию.

Женщины оказались родными сестрами, Феликс воспринял это с выдохом облегчения, потому что первые полчаса общения был уверен, что в глазах у него двоится. Лика и Ника умело управлялись с медицинской аппаратурой, приготовили приличную баранину с черносливом, и вино на столе оказалось грузинским полусухим, так что Феликс после обеда даже подстерег в своем теле нечто вроде удовольствия. А устроившись на кушетке с датчиками и присосками по всему телу, заснул легко и комфортно, хотя был практически голый – в одних плавках.

Выспавшись, Феликс попробовал отлично приготовленный кофе, выиграл у Ники шесть раз из шести в дурака, рассказал о своей работе в НИИ, заполнил несколько анкет с банальными вопросами и одну – медицинскую. Он долго разглядывал запись о «склонности к гомосексуализму, педофилии, некрофилии, зоофилии» и указание – «нужное подчеркнуть». Феликса рассмешило слово «нужное» в данном контексте, он написал: «Не знаю, не пробовал, но если Родине нужно!..» И рассердился на себя за эту издевку, когда Лика посмотрела на него поверх листка анкеты быстрым насмешливым взглядом.

В графе «другие странности и отклонения» Феликс написал: «Становлюсь собакой после 80 граммов водки». Ника погрозила пальцем с коротким ногтем:

– Оборотни и вампиры наблюдаются в другом отделе! Объясните подробней.

Феликс придвинул к себе анкету, добавил объясниловку: «После употребления спиртного вижу все в черно-белом цвете», и спросил, в каком отделе он числится.

– В строго засекреченном, – округлила глаза Ника, потом добавила серьезно: – Не будет никакого отдела, пока вы не определитесь со своими способностями, а главное – с возможностями их контролировать. Сейчас вы просто объект изучения.

От слова «объект» Феликс почувствовал внутри досаду – легкую, как неглубокую занозу. И датчик на его запястье тихо пискнул – пульс чуть ускорился.

* * *

На второй день изучения «объекта» Лика предложила Феликсу выбрать «установку на неординарность» и потом в соответствии с нею отрабатывать психологическую устойчивость образа.

– Неординарность? Вы так называете особенность моего организма запекать мозги млекопитающих? – поинтересовался Феликс.

Пульс – в норме.

– Поймите, главное – определить ваше личное отношение к подобным возможностям организма, – участливо заметила Лика. – Вы можете считать себя суперкиллером, а можете – человеком с тяжелой формой болезни мозга. От того, что вы выберете, зависит наработка поведенческих и психологических навыков.

– Думаете, это делает мой мозг? – спросил Феликс.

– Это не важно, важен выбор – вы инвалид по жизни, не отвечающий за свои поступки, или супермен с невероятными особенностями организма. Вы выбираете, мы – помогаем в создании образа. – Лика извинительно улыбнулась.

– А если я... ошибусь? – задумался Феликс. – Выберу, к примеру, образ супермена, а сам буду все время бояться и еще страдать от чувства вины?

– Психиатрия в своих исследованиях далеко шагнула, – ответила на это Ника. – Можно стереть память выборочно, несколько конкретных часов или минут. Можно закодировать человека на звук или зрительный код, после которого он выполняет намеченное задание и ничего не помнит. А на крайний случай есть старый добрый электрошок.

– Пожалуй, мне лучше остаться как есть – больным на голову... – задумчиво заметил Феликс. – А если захочется вдруг поиграть в Джеймса Бонда, можно будет объяснить это нервным срывом идиота. Как вам такая мысль?

– Вы не больны, – строго заметила Лика.

– Вы убивали кого-нибудь физически при непосредственном контакте? – спросила Ника и поставила на стол небольшую коробку.

Феликс уставился на коробку, датчик на его запястье издал писк. Ника открыла картонные створки. Феликс заглянул в темную внутренность и отшатнулся от смрадного запаха.

– Кто это? – спросил он, отворачивая лицо.

Небольшой рыжеватый зверек сверлил его злобными глазками.

– Хорек, – сказала Лика. – Попробуйте его убить.

Феликс осмотрелся. Чужое пространство, чужие предметы вокруг. На стенных часах – половина двенадцатого. За окном – темнота. Ночь. А в люстре над столом – совсем как у него в детстве в какой-то из квартир – из четырех рожков горят три. Он еще раз заглянул в коробку и неуверенно спросил:

– Руками?..

– Можно ногами, – тихо предложила Лика. – Или зубами.

Феликс внимательно посмотрел на нее и не нашел в ее лице и намека на усмешку. Лика смотрела серьезно, с участием, но без излишней демонстрации, как дальний родственник на похоронах. Пищал прибор на запястье. Феликс протянул руки и схватил хорька. Хотел вытащить его из коробки, почувствовал сильное – судорогами – сопротивление, и решил его не вытаскивать. Быстро прижал зверька к картонному дну и навалился всем телом на руки. На все ушло секунд десять. Хорек обмяк, Феликс вынул из коробки окровавленные ладони и с ужасом уставился на них, осев на стул.

– Он меня покусал! Он может быть бешеным!

Ника залила его раны перекисью и заверила, что все животные – лабораторные. Уколов от бешенства делать не придется.

– А от столбняка?.. – не мог успокоиться Феликс.

Ника унесла мертвого хорька в соседнюю комнату. Лика, осмотрев внимательно лицо Феликса, промокнула салфеткой его потный лоб и заметила:

– Пожалуй, образ супермена вам не подойдет. Не впишется органично.

– Потому что я не загрыз его зубами, да? – рассердился Феликс.

Из комнаты вышла Лика с окровавленными перчатками на руках.

– Не загрызли и не убили руками, – заметила она. – У грызуна сильно поврежден мозг. Хотите посмотреть?

Феликс раздумывал с полминуты. Потом решительно направился в комнату. Хорек лежал в металлическом лотке на животе, распластавшись в стороны лапами, его голова была вскрыта, и Феликс сразу заметил, чем – небольшой электропилой с ручкой. Обшарив глазами место, где вскрывали хорька, Феликс обнаружил на металлическом лабораторном столе микроскоп, неизвестные ему приборы и набор медицинских инструментов.