class="p1">— Благодаря заговору ты быстро поправишься, однако пару дней придется все же полежать.

— Как раз до твоей свадьбы, как и обещал, — усмехнулся я, глядя на Алю.

Она невесело улыбнулась. В глазах девушки сквозила печаль.

— Прости меня…

— За что? — не понял я.

— За то, что позволила увести себя, решив, что ты действительно можешь мне помочь. — Аля опустил глаза и тяжело вздохнула. — Из-за меня тебя чуть не убили…

— Глупости, — осадил ее я. — Это мое решение. Твоей вины ни в чем нет.

Аля тихо всхлипнула, а я невольно потянулся к ней и сжал ее ладонь в своей. Баба Шура посмотрела на наши руки и ее брови взметнулись вверх. Судя по выражению ее лица, она хотела как-то прокомментировать такую наглость, но либо не решилась, либо от возмущения не нашла подходящих слов.

С улицы послышался приглушенный вой. Мы с Алей одновременно повернулись к зашторенному окну.

— Это волки? — спросил я.

— Нет, — мотнула головой баба Шура. — Невесты. Напоминают о своем присутствии, чтобы вам было неповадно убежать. Волки в деревню не заходят, только по лесу бегают.

Я перевел взгляд на ладонь Али и, не выпуская ее, принялся поглаживать обветренную кожу большим пальцем. Девушка не отняла руки. Она сидела тихо и не шевелилась, словно боялась, что если сделает какое-то незначительное движение, то я сразу же уберу руку.

Вот уж нет, ничего подобного делать я не собирался, потому что держать Алину ладонь и гладить ее было очень приятно. Мне хотелось делать это постоянно, без перерыва.

— Вы думаете, что свадьба вашей внучки поможет упокоить этих мертвецов? — я кивнул в сторону окна.

Баба Шура закряхтела, вороша пальцами седое гнездо спутанных волос на голове.

— Если ей удастся растопить ледяное сердце зимнего духа, то мертвые невесты упокоятся.

— Судя по тому, сколько осин растет в той роще, шансов у Али почти нет, — заметил я. — Однако вы, возможно, думаете, что она — та самая. Что именно ей удастся возродить любовь в ледяном сердце духа.

Подумать только, что я несу! Только вчера думал, что это настоящая языческая секта, а теперь вот и сам в ней. Возможно, в какой-то момент я проснусь в своей городской квартире и пойму, что все, включая смерть дяди Алю, нечисть и поездку в деревню было просто сном. Я окажусь в привычной реальности и продолжу жить в ней, однако сейчас я в другой реальности, и в ней придется жить по ее правилам.

— Ничего я не думаю, — огрызнулась баба Шура. Она отвернулась от меня и, вздернув подбородок, скрестила руки на груди. — было бы иное решение, я давно бы им воспользовалась. Но его нет! Алька в городе совсем зачахла от горя. Полгода, и не стало бы ее. А здесь, рядом с Карачуном, что выбрал ее себе в жены, она начала оживать.

— Оживать? — спросил я, усмехнувшись.

— Ты просто не видел ее до того, как она сюда приехала. — Баба Шура посмотрела на внучку с жалостью. Ласково заправила выбившуюся прядь ее волос за ухо и вздохнула. — Она выглядела хуже мертвых невест, что шатаются по ночам возле наших домов. Поэтому я уговорила дочь привезти ее ко мне и смириться с ее судьбой. Авось и полюбит Алю зимний дух.

— Но я-то его не люблю! — в сердцах воскликнула девушка. — Я его даже не видела ни разу.

— Видела, — буркнула баба Шура.

Аля удивленно уставилась на бабушку.

— И ты его тоже видел, — добавила баба Шура, обратившись ко мне.

— Ворон с льдисто-голубыми глазами, — понял я.

Баба Шура кивнула.

— Он летал над нами в лесу и каркал, словно отдавая приказы волкам и невестам, — пробормотала Аля.

— Так и есть, — подтвердила ее слова баба Шура. — Он ими управляет. А еще метелью, ветром, морозом. Он — это зима, холод, стужа. И чем холоднее, тем он сильнее и злее. Двести лет минуло со смерти его возлюбленной, а Карачун все так же ненавидит нас, потомков тех, кто поднял руку на беззащитную девушку. Лишь с наступлением тепла он отступает, чтобы набраться сил и снова явиться терзать нас, а заодно и выбрать себе новую невесту, взамен той, что околела в его ледяных объятиях.

Баба Шура на некоторое время замолкла, внимательно рассматривая свои морщинистые кривые пальцы с неровно подстриженными ногтями, а затем тихо спросила, стрельнув в меня нерешительным взглядом:

— В твою первую ночь здесь ты видел призрака внутри дома?

Я медленно кивнул.

— Я и потом ее видел, но уже за окном. Остальные были за забором, но эта касалась ладонями стекла и беззвучно просила впустить ее.

— Не мудрено, — прокряхтела баба Шура.

— Почему?

Старая женщина повернула ко мне голову и, поймав мой взгляд, произнесла:

— Потому что это твоя мать. Она тоже была невестой зимнего духа.

— Моя мать? — пробормотал я, вспоминая те немногочисленные фотографии матери, что хранились у дяди в потрепанном альбоме. Так вот, почему лицо призрака показалось мне знакомым…

— Твоя мама и Матвей не состояли в законном браке и не были повенчаны. Не успели, — вздохнула баба Шура. — Матвей был в армии, а когда вернулся, твою маму уже выбрал дух зимы. Она согласилась стать его женой, чтобы защитить возлюбленного от бед, что выпадут на его долю, если она будет сопротивляться своей судьбе. Вернувшись, Матвей пошел искать ее, но так и не вернулся.

— Тогда как же появился я, если мама вышла замуж за зимнего духа? — спросил я, не видя логики в словах бабы Шуры.

Тяжело вздохнув, она ответила:

— Твоей маме удалось как-то сбежать от Карачуна. Примерно через девять месяцев она появилась беременная на пороге дома твоего дяди, который оплакивал брата Матвея, что ушел ее искать, но так и не вернулся. Она родила тебя и сразу же умерла. Сергей не хотел оставлять тебя, но я его уговорила. Убедила, что, скорее всего, ты сын его брата, но…

— …но вы сами до конца не были в этом уверены, так? — усмехнулся я.

Баба Шура неоднозначно повела плечами и хмыкнула. Однако мне все было понятно. Все думали, что я сын нечисти, злого духа, который проклял нашу деревню. Этим и объяснялось презренное отношение ко мге и то, что у меня не было эмоций.

— Поэтому дядя ненавидел маму?

Баба Шура не ответила и на этот вопрос. Лишь промычала и вздохнула. Я расценил это как утвердительный ответ.

— Однажды я спросил дядю о маме, и он страшно разозлился. Начал называть ее всеми нехорошими словами, что знал, а в заключении отвесил мне оплеуху и сказал, что моя мама убила