Тот стоит с пустым взглядом, не вынимая рук из карманов. Возможно, его тоже мучит воспоминание о трупе.

– Куда же вы? – кричит Тесс вслед Коннорсу, который направляется к переговорке. – Разве вы не должны рассадить нас по разным кабинетам? Чтобы мы не договорились о показаниях?

За его спиной с грохотом захлопывается дверь. Через широкое окно видно, как он швыряет фуражку на стол и говорит что-то Андерсону, а тот закатывает глаза.

– Продолжай в том же духе, и кто-нибудь прикончит тебя в состоянии аффекта, – говорит Илай, тяжело опускаясь в кресло рядом со столом Коннорса.

Тесс довольно улыбается.

– Вот это будет смерть. – Но ее радость тускнеет, едва она поворачивается ко мне. Могу представить, что она увидела. Слой пепла на волосах. Красная, покрытая волдырями кожа. Я пробыла в пожаре слишком много времени.

– Черт. Ты как?

– Нормально. – Я нервно покашливаю. – Спасибо вам, ребята. За то, что заступились.

– Мы просто сказали правду, – говорит Илай. Он смотрит на меня так же, как смотрели полицейские. Настороженно. С подозрением. – Это ведь была правда?

– Конечно, – торопливо говорю я. – Я понимаю, как это выглядит, но…

– Отвали от нее, Илай, – перебивает Тесс. – Она только что чуть не сгорела.

Он хлопает ладонью по столу Коннорса.

– Как и я! Знаю, для тебя это просто байка, Тесс, но я тебя прошу: будь посерьезнее. У нас могут быть неприятности.

– С чего бы?

Я молчу, и Тесс встает между мной и Илаем. Она защищает меня. Не знаю почему, но она меня защищает. Я не собираюсь ей мешать.

– Я верю Марго, – продолжает она. – Она сказала, что приехала одна, значит, так оно и есть.

Илай мотает головой и рывком поднимается на ноги.

– Наивная.

– Я просто охренеть какая добрая.

Такое чувство, что они спорят по этому поводу не первый раз. Они сверлят друг друга взглядом, и я жду, когда напряжение перельется через край и разразится буря, как это бывает у нас с мамой. Но Илай смягчается.

– Да, – говорит он. – И это тоже.

Тесс оглядывается на меня и торжествующе улыбается.

– Он вообще-то бывает нормальным, – говорит она театральным шепотом. – Редко, но бывает. – Илай страдальчески вздыхает, и она снова поворачивается к нему. – Можешь попросить у них аптечку?

– Еще что-нибудь? – спрашивает он холодно.

– Кофе со льдом. Новую тачку. Мир во всем мире.

– Напомни, почему мы друзья?

– На безрыбье и рак – рыба.

– Охренеть какая добрая. – Перед тем как отправиться в переговорку, он с улыбкой показывает Тесс средний палец, и она отвечает тем же.

– Прости за все это, – говорит она и падает в кресло Андерсона. – У нас такое случается.

Кажется, ее ничуть не беспокоит тот факт, что она сидит в полицейском участке в ожидании допроса. Наверное, легко быть смелой, когда тебе принадлежит весь мир. Когда знаешь: что бы ни случилось, неприятности обойдут тебя стороной. Тесс ничего не грозит. И раньше не грозило, а теперь тем более: это не ее, а меня полицейские вели под руки, как преступницу. Меня, копию погибшей девушки.

– Ты правда мне веришь?

– Ты увидела ту девушку и блеванула. Такое сложно подделать. – На секунду Тесс становится серьезной и понижает голос, хотя от полицейских нас отделяет закрытая дверь. – Но ты ведь понимаешь, как это выглядит? Знакомы вы или нет, она наверняка твоя родственница.

Конечно, я это понимаю. На месте Тесс я бы задавалась теми же вопросами. Хотелось бы мне предложить ей объяснение, которое не развалится с полтычка.

Кто-то должен ее знать. У кого-то должно быть объяснение. Она была там, в поле. Не с неба же она свалилась, верно?

– Ты говорила, что живешь недалеко от Веры? – спрашиваю я. – Если ты никогда не видела эту девушку… Как думаешь, могла она все это время прятать ее у себя в доме?

Тесс откидывается на спинку кресла, косится на дверь переговорки, у которой ждет Илай.

– Такое сложно сохранить в тайне. А ведь она примерно нашего возраста. Вот ты смогла бы восемнадцать лет скрывать чье-то существование?

Я бы хотела задать этот вопрос маме, но решаю об этом не говорить.

Она пожимает плечами.

– С другой стороны, у Веры нечасто бывают гости. Я сама никогда у нее не была.

– Серьезно? Ни разу? – В это сложно поверить. Фален – город маленький. В таких с соседями стараются поддерживать добрые отношения.

– Она несколько раз бывала у нас дома, но мы к ней не ходим. – Тесс демонстративно ежится. – Кукуруза-горгона. Жуткая женщина. Скоро сама увидишь.

По телефону мне так не показалось. У меня создалось впечатление, что с бабушкой будет лучше, чем в Калхуне. Я стараюсь не обращать внимания на холодок в животе. Мы поладим. Я в этом уверена.

Я смотрю, как Тесс вертит в руках стопку цветных стикеров со стола Андерсона. Несколько штук прилеплено к ящикам шкафа для бумаг, и фамилия на одном из них напоминает мою. Я наклоняюсь ближе, но прежде чем успеваю что-то разглядеть, Тесс с размаху лепит один из стикеров мне на лоб.

– Идеально, – говорит она. – Интересно, они ей позвонят? Вере. Или твои родители тоже здесь? Обалдеть, вот это я понимаю – сила генетики. Ваши фотки можно печатать в журналах в рубрике «Найди десять отличий». – Она поджимает губы и окидывает меня критическим взглядом. – И это должна быть задача со звездочкой.

– Все. – Я срываю со лба стикер. – Хватит.

Тесс кривится, и я немедленно чувствую стыд. Илай может себе такое позволить, может слегка щелкнуть ее по носу, потому что они давние друзья. А я? Кто я такая?

– Чего тебе? – Коннорс наконец открывает дверь переговорки в дальней части офиса. Илай просит аптечку, не замечая, каким взглядом одаряют меня полицейские. Как бы ни пострадала в огне моя кожа, это меньшая из моих проблем.

– Так что насчет родителей? – спрашивает Тесс.

Мне требуется несколько секунд, чтобы вспомнить, о чем она говорит. Кому они будут звонить?

– Они могут позвонить маме, – говорю я. – Но это бесполезно.

Судя по выражению ее лица, то, что для меня очевидно, для нее звучит как бессмыслица.

– Почему?

Если и есть способ доходчиво объяснить наши с мамой отношения, я пока его не нашла.

– У нас все сложно, – говорю я. Конечно, они ей позвонят, но это не имеет значения. Мама не смогла даже рассказать мне о существовании Фалена, и уж тем более она не поедет сюда по просьбе полиции. – К тому же я приехала к бабушке.

Тесс оживляется. Вот что она хотела услышать. Подтверждение ее догадки. Да, я та, кто ты думаешь. Да, я ее внучка.

– Мама ничего мне не рассказывала, – говорю я. Я