- Я люблю тебя.

Он запустил пальцы в её волосы, чуть взъерошил их. Потом прижался лбом к Машиному лбу.

- А я тебя.

Она ещё секунду медлила, переживала этот момент, после чего озорно улыбнулась, натянула на них одеяло и нырнула под него. Стас рассмеялся, но потом откинулся на подушки и закрыл глаза.

Начавшаяся рабочая неделя оставила не слишком много времени на размышления на личные темы. Вернувшись вечером воскресенья домой, соседку в квартире Маша не застала. Зато на столе в кухне чашка из-под кофе, недоеденный бутерброд на тарелке и брошенный журнал. Жить с Наташкой было неплохо, она была весёлой, компанейской, всегда готова помочь при необходимости, но вот вопрос порядка в доме всегда стоял достаточно остро. Наташка многого вокруг себя не замечала. Единственное, на что была способна, так это запустить стиральную машину. Если не забывала. Но при этом, она не так часто бывала дома, практически никогда не готовила и вещи свои не разбрасывала, поэтому Маша с недостатками подруги давно смирилась. Достоинств у неё было гораздо больше. Поэтому без всякого внутреннего возмущения прибрала небольшой бардак на кухне, и, наконец, присела за стол с чашкой чая, пользуясь возможностью побыть в одиночестве и перевести дух. Несмотря на то, что суббота закончилась ещё вчера, и был повод вздохнуть спокойно, как-то не вздыхалось. И покой в душу не пришёл. Беспокойство поменяло свою основу и стало глубже и окрасилось определёнными красками, не слишком радужных тонов. Необходимо было найти с Анной Александровной общий язык, а желательно и интересы. И выполнить её настоятельную просьбу, познакомить будущих родственников друг с другом. Маша не надеялась, что из этого выйдет что-то хорошее, она, если честно, даже представить не могла своих родителей и родителей Стаса, сидящих за одним столом и о чём-то разговаривающих. И дело не в том, что одни хорошие, а другие плохие, и она, как дочь, их стесняется, ничуть. Просто они были разными. С непохожими судьбами, интересами и представлениями о жизни. Вот с Люсей её мама, наверняка, нашла бы общий язык, а с Анной Александровной… Маша была уверена, что будущая свекровь и стараться особо не станет. Ей просто хотелось удостовериться, что всё соответствует её низким ожиданиям в отношении выбранной сыном невесты. Не зря она так настаивала на скорейшей встрече. А если уж Дмитрий Александрович снова почтит семейную встречу своим присутствием, то…

От одной мысли об этом, Маше захотелось крепко зажмуриться, и она зажмурилась. Никто ведь не мог её видеть, и держаться невозмутимо причины не было. А ещё она поняла, что представляя себе эту встречу, её больше всего пугает даже не Анна Александровна, её реакция и поведение для Маши ожидаемы и понятны, а вот Харламов, с его улыбочками и понимающими взглядами, заставляет её сердце в ужасе замереть. И он не будет злорадствовать, вряд ли. Скорее всего, он будет наблюдать и наслаждаться новым спектаклем, устроенным будто специально для него. И сомнительно, что Стас прислушается к её просьбе не приглашать Дмитрия… куда бы то ни было, хоть на семейный обед, хоть на свадьбу. Он же семья. И дядя для Стаса важнее, чем её мнение и желания. В этом-то и главная загвоздка в их отношениях. Они говорят друг другу «люблю», вполне искренне, но когда Маша принимается анализировать, каждый раз приходит к одному и тому же выводу: семья для Стаса важнее, чем она. И пока она не знает, что с этим делать, и нужно ли делать в принципе. Может, так и должно быть? Это воспитание, это задел на будущее. Ведь совсем скоро она тоже станет его семьёй.

Городская юридическая консультация, в которой Маша работала уже больше года, была местом, в котором никогда не было безлюдно. Посетители не переводились, особенно у стола бесплатной помощи. Эту благородную работу делили на всех поровну, и в понедельник была Машина очередь дежурить. И в этот день на посторонние мысли не было ни времени, ни сил. Маша успевала только слушать, кивать, делать пометки в ежедневнике и терпеливо объяснять гражданам положения и нормативы. За бесплатной помощью чаще всего обращались пенсионеры и малоимущие граждане, и их проблемы редко носили уголовный характер. Чаще всего их интересовало, как правильно составить жалобу и заставить чиновников её принять по всей форме. Дела эти назывались мелочёвкой и рутиной, но отнимали много времени и сил. К концу вечера Маша погрязла в бумагах и заявлениях, и поэтому радовалась тому, что во вторник её в консультации не будет, весь день предстояло провести в суде. Причём, не в районном, а в областном. Начинающий адвокат из городской консультации редко доводил дела до областного суда. Обычно клиенты в таких случаях адвоката предпочитали заменить на кого-то более профессионального, как они считали. Это было обидно, но обиду необходимо было замаскировать под профессиональную понимающую улыбку. Но в этот раз Маша сделала всё, чтобы заслужить доверие и благодарность клиента, и гордилась тем, что тот даже не попытался найти ей замену.

В суде встретила своего бывшего однокурсника, Игоря Ливанцова. Тот работал в частной юридической конторе, дела получал, по молодости лет, не слишком серьёзные, но ответственные, и в областном суде уже успел завести нужные знакомства. Кстати, в конторе, где Игорь работал, Маше в своё время указали на дверь. Хотя, она была не хуже Ливанцова, и диплом имела и характеристику соответствующую её знаниям, но всерьёз её не восприняли. На работу взяли Игоря, рослого, с волевым подбородком и решительным взглядом. Но надо признать, что Игорь таким и был, волевым и решительным, и наговаривать зря Маша на него не станет. Они давно переросли возраст беспричинной зависти. Вот и сегодня, встретившись в коридоре, друг друга тепло поприветствовали, а Игорь её даже в буфет зазвал.

- Ты всё, отстрелялась на сегодня?

- Да. У меня апелляция была. А ты?

- Помогаю Демидову с защитой. – Игорь голос понизил. – Слышала, что Королёв на администрацию в суд подал? Ну вот…

- Ого. И как шансы?

Ливанцов неопределённо покрутил рукой в воздухе.

- Так себе. Наверху уже всё решено, кому какое дело, что он теряет доход? Нечего было с губернатором скандалить.

- Весь город это обсуждает.

- Пойдём в буфет? Там булки вкусные продают.

- Гоша, ты всё также по булочкам спец?

- А то. Надо же откуда-то силы брать. – Он ткнул себя пальцем в лоб. – Нужно питать мозги.

- Везёт тебе. А мне булки нельзя, но чаю бы я выпила. А то в обморок с голодухи грохнусь.

- А чего ты голодаешь? – Они вошли в судебный буфет, совсем не похожий на буфет какого-нибудь заштатного районного суда. Это было просторное помещение с аккуратными столиками, накрытыми накрахмаленными скатертями, с красивой стойкой и витриной, полной всяких вкусностей. К тому же, здесь изумительно пахло только что сваренным кофе. Настолько изумительно, что Маша тут же передумала насчёт чая и заказала чашку кофе. – Проблемы финансирования?

- Да было бы это финансирование, - пробормотала Маша в лёгком возмущении, принимая от Ливанцова чашку с кофе. Он присел напротив, у него, помимо кофе, была тарелочка, на которой уютно устроились две румяные булочки с маком. Маша не утерпела и отломила от одной маленький кусочек. Сунула его в рот, и от удовольствия глаза закрыла. А приятелю призналась: - Мне нельзя есть, мне скоро замуж выходить. Надо блюсти фигуру.