- Я с тобой не пью. Когда работаю.

- Ну, тогда после вердикта? К тому же, мне не до тебя, меня вон девушка дожидается. А тебя товарищ полковник в прокуратуре.

На Машу уставились две пары мужских глаз, после чего Евгений Павлович в прокурорском кителе, кинул на Харламова выразительный взгляд.

- Порой даже позавидуешь, как некоторые хорошо устроились.

- Палыч, ты не поверишь, родственница!

- Конечно.

- Я, правда, родственница, - вмешалась в их разговор Маша, точнее, попыталась это сделать. – А ещё адвокат.

- Ты слышал, Палыч, она адвокат.

Маше подарили снисходительную улыбку, недоверчивый взгляд, и прокурор Евгений Павлович покинул зал заседаний.

- Ты что здесь делаешь, родственница?

- У меня была апелляция. Потом вас увидела в расписании, решила послушать.

- И как?

- Вы очень любите все части своего тела, Дмитрий Александрович. Я это поняла.

Он посмеялся. Отошёл на шаг, окинул Машу взглядом.

- Как любой нормальный человек, - сказал он.

Они вышли вместе из зала, причём Харламов то ли позабыл, то ли просто не подумал пропустить её в дверях вперёд. И по коридору направился бравым шагом. Маше пришлось его догонять. Хотя, она понятия не имела, зачем это делает.

- И как ваши шансы? – спросила она.

- После дурацкого представления?

- Да.

- Думаю, повысились.

- Потому что судья - мужчина?

- Потому что мне нужен был повод для отсрочки. Я её получил. Пусть и такой глупый повод. Иногда нужно уметь посмешить людей. – Дмитрий кинул на неё изучающий взгляд. – Маша, ты боишься быть смешной?

- Боюсь ли?.. Не знаю. Но это неприятно.

- А ради дела?

- Возможно.

- Это не тот ответ.

Она выдохнула. После чего сказала:

- У меня ещё не возникало подобной ситуации.

- Правильно. Потому что ты не даёшь ей развиться. Ты тут же глушишь её подборкой статей и законов. А судьи, знаешь ли, тоже люди. И мало того, прокурорские тоже люди. Нужно уметь заводить друзей.

- Дмитрий Александрович, кого вы обманываете? Хотите сказать, что этот… Евгений Павлович ваш друг?

- Когда мне это нужно, он мой друг.

Они остановились перед выходом, дожидаясь пока охрана проверит входящих и осмотрит их сумки. И Дмитрий, воспользовавшись моментом, повернулся к Маше. Они стояли рядом, и ей даже пришлось закинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. И тут же решила, что она зря это сделала. Взгляд Харламова был внимательным, даже въедливым. А ещё он посетовал:

- Ты совсем не улавливаешь сути, детка.

Маша обдумала его слова, но не смысл, а его тон.

- Во-первых, я не детка, а во-вторых, я улавливаю. Но не думаю, что я согласна.

- Ты просто маленькая ещё.

На это она отвечать не стала, потому что любое её слово против, он воспринял бы, как доказательство своего предположения.

Они вышли из здания суда, и Дмитрий спросил:

- Ты на машине?

- У меня нет машины.

- Как? Совсем? А как же ты передвигаешься?

- Общественным транспортом, Дмитрий Александрович.

- Дичь какая. Купи себе машину.

- Как только заработаю.

- Это долго. Хочешь, я тебе куплю машину?

Маша брови сдвинула.

- За что?

Он стоял совсем близко и широко улыбался, глядя на неё.

- За то, что родственница.

Под его взглядом она смущённо кашлянула. Горло перехватило непонятным спазмом, а взгляд метался между тяжёлым подбородком Харламова, узлом дорогого галстука и лацканами пиджака стального цвета. Маша не могла себя заставить посмотреть Дмитрию в глаза. Уже и не рада была, что отправилась на это слушание, не понимала, что её завлекло (ну, помимо адвокатского таланта Дмитрия Харламова, конечно), и теперь стояла перед ним, как девчонка, с портфельчиком в руках. И её портфельчик не шёл ни в какое сравнение с портфелем Дмитрия Александровича из натуральной кожи питона.

- Пойдём, я тебя отвезу. – Он непринуждённо приобнял её за плечи. И жест был именно непринуждённый, ничего не значащий, и прицепиться ей было не к чему. И когда Маша машинально отступила из-под его руки, это снова сыграло не в её пользу. Она казалась странной и жеманной.

- Не нужно, я доберусь.

- Прекрати выдумывать. – Харламов остановился и к Маше повернулся. И взглянул уже совсем иначе, с явным недовольством её поведением. И голос его зазвучал наставительно. – Никогда себя так не веди. Если, конечно, хочешь стать хорошим адвокатом. Ты из всего должна извлекать пользу, даже из мелочей. Замечать их и использовать. И отказаться оттого, что тебе необходимо, это верх глупости. Даже в таких мелочах. Первое правило адвоката – это уверенность в себе. Второе – умение расположить к себе людей и убедить их в чём угодно. То есть, ты должна быть искренна и доброжелательна. И третье - ты должна уметь улыбаться, не смотря на то, что у тебя на уме на самом деле. Даже если ты проигрываешь дело. Улыбаться ты умеешь, теперь научись этим пользоваться. И перестань строить из себя гордячку, я таких не люблю. – Он снова указал рукой в сторону ряда машин на стоянке, там стоял его «Кайен». – Пошли, я отвезу тебя в твою бесплатную контору.

- Мне к парикмахеру надо, - сказала Маша, обгоняя его на шаг и направляясь к его машине.

Дима улыбнулся ей вслед.

- Как скажешь, дорогая.

4.

- Замуж? Ты собралась замуж?

В голосе матери слышалось серьёзное удивление, и даже непонимание. Маша дала ей минуту на это удивление, выслушала вопрос несколько раз, в это время разглядывая узор на кухонных обоях, после чего рискнула вклиниться в тираду матери о том, что она не понимает, из-за чего вдруг такая спешка.

- Мама, никакой спешки нет, не нужно выдумывать. Мы со Стасом встречаемся не первый месяц, и я тебе про него рассказывала.

- Рассказывала, - согласилась Галина Ивановна, тон её оставался настороженным. – Но мы даже незнакомы.

- Познакомитесь, - успокоила её Маша. – Обязательно познакомитесь. В ближайшее время.

Галина Ивановна перевела дыхание. Раздумывала над словами дочери. Затем пожаловалась:

- Всё равно это неожиданно. Я не думала, что ты соберёшься замуж.

Маша невесело хмыкнула.

- Странно, но почему-то никто так не думал. И все удивлены. Со мной что-то не так?

- Всё с тобой так, - раздосадовано проговорила Галина Ивановна. – Но ты была так нацелена на карьеру, а теперь…