пока Бен-Элим выкорчевывал Кадошимов из темных мест. Через лес пролегали дороги, расходившиеся от крепости на север, юг, восток и запад, как спицы от ступицы колеса. Они были широкими и прямыми, соединяя Драссил, резиденцию власти Бен-Элима, с остальными землями Верных, и именно по этим дорогам шли их армии, сражаясь с Кадошимами или устанавливая мир на землях в их постоянно расширяющихся границах.

Бледа посмотрел на восток, как он часто делал, представляя себе, что за зеленолиственным оплотом леса Форн он видит равнины своей родины. Но на этот раз он увидел колонну на восточной дороге, уверенно шедшую к Драссилу, и далекий трепет знамен, развевающихся на ветру.

Он хлопнул Джин по плечу. Она все еще презирала тех, кто занимался оружием, но ее глаза сузились, когда она увидела, на что он указывает.

Гиганты и медведи на переднем крае, — прошептала она.

'И Бен-Элим наверху', - сказал Бледа, заметив фигуры, кружащие в воздухе над колонной.

'Но знамена?' сказала Джин. 'Значит, это не войска Бен-Элима'.

Они стояли молча, гадая, кто же эти приближающиеся гости, достаточно важные, чтобы заслужить такой эскорт. Над ними пронеслась тень, раздался порыв ветра, легкие шаги, и рядом с ними приземлился Бен-Элим. Он был высок, изящен и красив, как прекрасная статуя, как и все Бен-Элимы, хотя он был светловолосым, в то время как большинство из них были темноволосыми. При виде его Бледа почувствовал, как в его крови всколыхнулся гнев, ибо это был Кол, тот самый Бен-Элим, который бросил к его ногам головы его брата и сестры.

Многие ищут вас двоих, — сказал Бен-Элим. Вас разыскивают в замке".

"За что? ответила Джин, надменно, словно она уже была королевой Черена.

У вас гости, — сказал Бен-Элим, глядя на равнину перед Драссилом.

Приближающаяся колонна была еще далеко, но уже достаточно близко, чтобы Бледа смог разглядеть вихрь и треск знамен. Джин вздрогнула: ее глаза всегда были немного зорче его, но он быстро узнал эти изображения, и сердце заколотилось у него в груди.

Два знамени, на одном — парящий ястреб на фоне голубого неба, на другом — скачущий жеребец на зеленом поле.

Кланы Черен и Сирак.

Наши родственники пришли.

Бледа сидел за столом в слишком большом для него кресле, возился и ковырял струп на большом пальце. В ответ на их шквал задыхающихся вопросов Кол, Бен-Элим, не дал им ничего, кроме мрачного хмурого взгляда. Единственное, что Бледа действительно хотел знать, — это кто едет под знаменем Сирака.

Приехала ли моя мама, чтобы забрать меня? Наконец-то забрать меня домой?

Джин сидела рядом с ним, и он видел, как она старается выглядеть спокойной и равнодушной, хотя он был уверен, что она испытывает ту же смесь страха и волнения, что и он. Лорд-протектор пронесся через открытые двери, за ним маршировала дюжина белокрылых. Выражение лица Исрафила было таким же безэмоциональным, как обычно.

Его мастерское владение лицом с холодным выражением заслужило бы уважение даже моей матери.

Однако что-то в его походке говорило о другом.

Возбуждение?

Исрафил стоял перед Бледой и Джин, каким-то образом умудряясь удерживать их взгляды одновременно. Бледа заметил, как подрагивают его крылья, посылая рябь по белым перьям.

Письма не было", — сказал Исрафил. Тебя не смогли найти, когда ты был нужен, и, как следствие, ты не был проинформирован о прибытии своих соклановцев и не смог подготовиться к нему".

Бледа отвел взгляд Исрафила, сколько мог, почувствовал, как Джин сделала то же самое рядом с ним, почувствовал, как она сдвинулась, склонив голову. Он не отставал от нее.

Здесь тебе предоставляют все преимущества. Обучение — языку, письму, истории, всевозможным знаниям. Тебя обучают владению оружием, не хуже, чем наших величайших воинов. Еда, одежда, все, что ты можешь пожелать, тебе дается; подготовка к великой задаче, стоящей перед тобой, править своим народом, распространять мир Элиона".

Вы имеете в виду, что нас будут готовить как короля-марионетку и королеву-марионетку кланов Арконы.

'Вам оказывают величайшее уважение, не так ли?'

Бледа и Джин молчали несколько мгновений.

'Да, Лорд Командующий', - сказал Бледа. Он не мог отрицать, что с ними обращались хорошо.

Для пленных.

Он почувствовал, как глаза Джин впились в него, и этот взгляд не остался незамеченным Исрафилом.

'Все, чего от вас ждут, — это ответного уважения', - сказал Исрафил, хмуро глядя на Джин.

Джин мрачно промолчала.

Бледа сжал губы. Часть его была согласна с Исрафилом, знала, что его поведение было наглым и грубым, и чувствовал стыд за это. Но другая его часть помнила, никогда не забудет. Его брата. Его сестру.

Я представляю здесь свой клан. Я лицо и голос Сирака.

'Я прошу прощения за нашу грубость', - сказал Бледа, увидев, как Джин вскинула голову и проигнорировала взгляд отвращения, который она ему послала.

'Хорошо.' Исрафил кивнул и издал протяжный вздох. Бледа почувствовал, что его шея покраснела.

И тут раздался звон рогов, и в открытую дверь замка ввалились несколько фигур: сначала вошла горстка великанов с топорами и боевыми молотами на спинах, сверкающие кольчужные рубахи. Джин зашипела, когда великаны отошли в сторону, открывая взору сурового человека с бритым лицом и длинной темной воинской косой, вьющейся через плечо, и серой бородой на лице. На нем была тонкая одежда небесно-голубого цвета, отделанная золотой нитью, подпоясанная ремнем из мягкой кожи, бриджи были затянуты от щиколотки до колена и мешковаты сверху. Его глаза встретились с глазами Джин, и суровое лицо смягчилось, а глаза скривились в намеке на улыбку.

Отец, — прошептала Джин, наполовину приподнявшись.

Останься, дитя, — пробормотал Кол сзади них, и Джин села обратно.

А затем все остальное в комнате померкло для Бледы.

Его мать, Эрдене, королева Сирака, прошла через дверной проем.

Она постарела, на ее коричневом, обветренном лице появились морщины, которых не было, когда он видел ее в последний раз, а в толстой косе воина появились седые полосы. На бритой голове выделялся белый шрам.

Она выглядела так хорошо, как никогда не выглядела владычица Сирака, одетая в богатую тунику из белого дэла, воротник и подолы оторочены лисьим мехом, на талии толстый кожаный пояс, украшенный цепями из серебра и золота, и его сердце заколотилось от гордости, когда он увидел, как она идет к нему. Он почувствовал, как его лицо меняется, а рот растягивается в улыбке.

Ее глаза заглянули в его, увидели его улыбку, но он ничего не получил в ответ, только ее холодное лицо, плоское и бесстрастное. Он стиснул зубы и усилием воли стер все эмоции со своего