наше время стало тяжело быть порядочным и честным. Ну ладно, когда мы врем кому-то, это еще как-то можно понять, но ведь зачастую мы лжем самому себе. Врем, что бросим вредные привычки и начнем следить за своим здоровьем. Обещаем себе, что изменимся в лучшую сторону, но ничего не делаем, только продолжаем по привычке лгать. Мы даже Богу врем, причем все: и кто верит в него, и кто не верит. Даем ему кучу обещаний, потом придумывает массу оправданий, и так каждый раз.

После ее монолога Пулька поняла, что она действительно такая же, как и все оступившиеся. Ей стало так стыдно, что захотелось исчезнуть с этого корабля.

– Как же нам отсюда выбраться? – спросила она.

– Да никак, – ответила Мария, – но я думаю, тех из нас, кто искренне раскаивается в содеянном и не идет на поводу у царя, он рано или поздно сам отпустит. А зачем ему нас держать, если он поймет, что мы не его пользователи?

Пулька только открыла рот, собираясь что-то сказать, как ее собеседники и все остальные исчезли, как будто их и не было вовсе. В недоумении пожимая плечами, девчонка растерянно осмотрела пустое помещение и невольно подумала: «Мне что, все это показалось?», но тут же в голову полезли другие мысли: «А может, царь действительно отпустил их? Выходит, из всех, кто здесь был, он только меня считает своим пользователем?»

– Не знаю, ваше величество, что вы там думаете, но я вас разочарую. Я не ваш пользователь и никогда им не буду, – бросила в пустоту девчонка и для пущей убедительности топнула ногой.

И в следующее мгновение тишину корабля нарушил его голос:

– Ты зря подумала, что я их отпустил, – усмехнулся он, – я не разбрасываюсь душами своих пользователей, особенно тех, кто уже почти готов опять служить мне. Просто я отправил их в другое место, а то уж больно весело тебе здесь было.

Из его слов Пулька сделала вывод, что не все оступившиеся раскаиваются в содеянном.

– Ага, я прямо чуть не умерла от веселья, – съязвила она и спросила: – А зачем же тогда вы меня сюда отправили?

– Чтобы ты посмотрела на себе подобных и наконец поняла, что не такая уж ты и порядочная девочка, – ответил Трив.

– Все люди грешны, – парировала она, – но нужно вовремя осознавать свои ошибки и впредь не повторять их. Я постараюсь больше никогда не врать.

– Ты произнесла ключевое слово «постараюсь», – хохотнул царь, – но ты даже представить не можешь, как трудно жить без лжи. Если, как ты говоришь, больше никогда не собираешься врать, значит, ты должна говорить только правду. Ты расскажешь маме о том, что у тебя есть электронный помощник, который делал за тебя уроки и по твоей просьбе отправлял музыкальную школу в другой город из-за того, что тебе не хотелось ехать на занятия? – спросил он.

Его вопрос застал девчонку врасплох, и она не знала, что ответить.

– Вижу, ты в растерянности, – сказал он, – и я тебя прекрасно понимаю, потому что если ты расскажешь ей об этом, то она посчитает тебя за сумасшедшую. Оно и понятное дело, она же не увидит твоего Хардварда. А если не будешь ей этого говорить, то по-прежнему останешься лгунишкой. И как ты собираешься работать на Вирта? Ты же дала клятву верой и правдой служить ему, а вдруг случайно соврешь и нарушишь ее? А вот если будешь служить мне, можешь врать сколько твоей душе угодно.

– Спасибо, не надо, – с сарказмом усмехнулась она, – а рассказывать маме о Харварде или нет, это я решу с королем.

– Упрямая девчонка, – раздраженно бросил царь, – ну тогда жди, когда тебя спасут лучники. Я тебя сейчас отправлю в такое место, о котором Вирт даже не помышляет. Так что ждать спасения тебе придется очень и очень долго, а может быть, вечно.

От его слов у девчонки по спине пробежал холодок. «Если я навсегда останусь в виртуальном мире, как же моя физическая оболочка будет существовать без души?» – подумала она, и от этой мысли ей стало не по себе.

– В том то и дело, что будет существовать, – хмыкнул Трив, – она будет чаще болеть, постоянно впадать в уныние и очень скоро умрет. Но самое печальное, что ты лишишься места в другом мире, где вам, простым смертным, гораздо комфортней, чем на Земле.

После его тирады Пульке стало еще страшней. Но она боялась не столько за себя, сколько за родителей. Ей-то что? Она даже не будет знать, что с ней происходит на Земле. А вот они с ума сойдут, если она внезапно умрет.

– Ваше величество, ну зачем я вам? – сжав кулаки, в отчаянии воскликнула Пулька. – Неужели вы еще не поняли, что я не хочу служить вам? Отпустите меня.

– Не могу, – сказал, как отрезал, он, – имея такого помощника, как Хардвард, ты можешь создать мне массу проблем. Конечно, я мог бы лишить тебя его, но вся беда в том, что он запрограммирован подчиняться только тебе, а без тебя он обыкновенная железяка.

И только теперь, после его признания, девчонка поняла, почему Трив так настаивает, чтобы она служила ему. Он прекрасно понимает, сколько зла она могла бы натворить с помощью Степы. Вот только царь не учел, что ее помощник питается положительной энергией, и если она будет заставлять его совершать дурные поступки, то рано или поздно он выйдет из строя.

– Пуля, ты плохо меня знаешь, – озвучил он ее мысли, – все я учел. Но пока твой Хардвард выйдет из строя, мы с тобой можем завоевать весь ваш мир.

– Так создайте себе помощника и проворачивайте с ним свои темные делишки, – возмущенно всплеснула руками девчонка, – или вы не способны на такое? Конечно, куда вам до короля, – усмехнулась она, – если даже вас он создал.

– Ну все, ты меня окончательно разозлила, – истерично вскрикнул царь, – отправляйся в подземелье и жди, когда твой Вирт вытащит тебя оттуда.

Его голос растворился в пространстве, а вслед за ним и девчонка.

Глава 8

Пулька опомниться не успела, как очутилась в кромешной темноте и поняла, что лежит на чем-то твердом. В нос ударил стойкий запах сырости. Она хотела встать, но не смогла. Ее руки и ноги оказались связанными. Даже сесть в таком положении было ох как непросто. Но все же с горем пополам ей удалось это сделать. Девчонка огляделась вокруг, но ничего не увидела, даже собственного тела. Мрак стоял такой, что хоть глаз выколи. И