Вскоре он пришел в себя и стал рассказывать своему спутнику веселые анекдоты из своей «судейской» практики.

– Ты понимаешь, мучачито, – объяснял потом своему спутнику Вилья, – когда я впервые в жизни очутился в этой чертовской штуковине на колесах, то почувствовал себя совершенно беззащитным. Мне вдруг показалось, что в этой проклятой мышеловке нас могут запросто ухлопать. Мысленно я тебя страшно ругал за то, что вместо лошадей ты взял этот гроб на колесах.

По дороге их остановил военный патруль, проверил документы и обыскал. В портфель «лисенсиата», однако, никто не заглянул, и беглецы благополучно доехали до Толуки.

Там Вилья сбрил усы. Пройдя пешком пять километров до ближайшей железнодорожной станции, беглецы сели в поезд, который их доставил в Селайю. В этом городе они передохнули в доме рабочего, бывшего бойца Вильи.

К тому времени уже вся страна знала о побеге Вильи из тюрьмы. Газеты были переполнены сенсационными сообщениями. Враждебные правительству журналисты обвиняли Мадеро в бесхребетности, в том, что он вовремя не обезвредил опасного преступника и допустил его бегство из тюрьмы.

По всей стране начались розыски беглецов.

Конечно, в первую очередь их искали в районе Чиуауа. Зная это, Вилья и Хауреги направились в противоположную сторону – в тихоокеанский порт Мансанильо, оттуда пароходом в Масатлан, а затем поездом в пограничный городок Ногалес.

Был канун нового, 1913 года. Поезда шли почти пустые. Проводники были навеселе. На «важных пассажиров» никто не обращал внимания. Не доезжая до Ногалеса, «лисенсиат» и его спутник спрыгнули с поезда. В тот же день они незамеченными проникли в город, перешли главную улицу и очутились в США.

В те годы американо-мексиканская граница (в Ногалесе она проходила по центру города) почти не охранялась. Американцы и мексиканцы свободно ее переходили, тем более что в обеих странах не существовало тогда паспортной системы и определить подлинное гражданство жителей пограничного района было очень трудно.

Не задерживаясь в Ногалесе, Вилья и Хауреги отправились в другой американский пограничный городок, Эль-Пасо, напротив Хауреса. Там Вилью поджидали его брат Иполито и Томас Урбина. Здороваясь с ними, Вилья говорил: – Этому мальчику Хауреги я обязан жизнью. Беру вас в свидетели, что когда мы освободим Хуарес, я назначу его на один из самых прибыльных постов в этом городе – директором местной лотереи. Пока же ему придется послужить у меня личным секретарем.

И тут же, не теряя времени, Вилья стал диктовать своему секретарю письмо, адресованное Гонсалесу:

«Дон Абраам! Наконец я добрался живым и здоровым в Эль-Пасо. Я остался прежним Панчо Вильей, которого вы когда-то знали на 10‑й улице. Мне пришлось многое вытерпеть, но к друзьям я по-прежнему отношусь хорошо. Сообщите об этом сеньору президенту республики и скажите ему: если он считает, что; я приношу вред моей стране, то я готов остаться жить в Соединенных Штатах. Его правительство не должно страдать из-за меня. Если же я ему понадоблюсь когда-либо, то он всегда может на меня рассчитывать. Скажите ему также, что порфиристы, сидящие в тюрьме Сантьяго, готовят против него заговор. Они обещали мне за поддержку свободу и золото, однако я предпочитаю смерть предательству. Предупредите также президента, чтобы он не рассчитывал на помощь своих министров. Когда дело дойдет до драки, не они, а такие люди, как я, смогут его спасти. Дон Абраам! Послушайте меня, не теряйте времени, вооружайте народ, разрешите мне вернуться в Чиуауа и стать во главе народного ополчения. Смертельная опасность угрожает революции. Об этом сообщает вам Панчо Вилья».

На это письмо Вилье не суждено было получить ответа.

Иуда и его хозяин

Ранним утром 9 февраля 1913 года адъютант разбудил президента Мадеро и доложил ему, что генерал Мондрагон, старый сатрап Диаса, поднял мятеж в пригороде столицы Такубайе. Мондрагона поддержали курсанты находящейся там военной школы и расквартированные поблизости военные части.

Во главе колонны в две тысячи солдат Мондрагон двинулся к Сантьяго. Там были освобождены из тюрьмы подлинные руководители заговора – генералы Рейес и Диас. Оттуда мятежники направились к центру столицы, на площадь Соколо, с намерением захватить Национальный дворец – местопребывание правительства.

Мадеро велел немедленно подать себе коня и с группой верных друзей, подошедших к тому времени в Чапультепек, направился в соседние казармы военной академии. Курсанты академии единодушно откликнулись на его призыв поддержать правительство Республики. Возглавив их, Мадеро двинулся по направлению к Соколо.

По дороге президенту доложили, что мятежникам не удалось захватить Национальный дворец. Дворцовая охрана встретила их ружейными залпами. В перестрелке был убит генерал Рейес. Командование мятежников принял на себя Феликс Диас, который поспешил укрыться за толстыми стенами Сиудадели – оружейных мастерских, тоже расположенных в центре города.

Узнав обо всем этом, Уэрта поспешил предложить президенту свои услуги в подавлении мятежа. Не раздумывая, Мадеро тут же на улице назначил Уэрту командующим всеми вооруженными силами в столице и наделил его диктаторскими полномочиями.

Уэрта собрал все имевшиеся в распоряжении правительства войска и начал осаду Сиудадели. В центре города началось сражение.

В разгар боев к Мадеро неожиданно явился посол Соединенных Штатов в Мексике Генри Лейн Вильсон и заявил протест по поводу начатых правительством военных действий. Посол утверждал, что они угрожают безопасности американских граждан, проживающих в городе. Он потребовал от Мадеро прекратить наступление на мятежников, угрожая американской интервенцией.

Из президентского дворца Вильсон направился в Сиудаделу, где, как впоследствии выяснилось, призывал мятежников продолжать сражаться против войск правительства.

Генри Лейн Вильсон у себя на родине был не очень удачливым бизнесменом. Его брат при поддержке нефтяных монополий неоднократно избирался в конгресс. В последние годы правления Порфирио Диаса этим монополиям понадобился свой человек в Мексике, и они добились назначения в эту страну Генри Лейн Вильсона на пост посла.

Когда Мадеро выступил против Диаса, американские нефтяные монополии вначале оказали ему поддержку. Они предоставили ему заем в 700 тысяч долларов на покупку оружия. Американцы надеялись, что Мадеро будет покровительствовать им. Произошло, однако, неожиданное. Придя к власти, Мадеро возвратил нефтяным магнатам США весь заем, а затем начал облагать нефтяные компании налогами. При Диасе эти компании ничего не платили государственной казне. Мадеро же подписал закон, по которому обязал их платить налог в 20 сентаво с каждой тонны добытой нефти. Неудивительно, что Рокфеллер и другие нефтяные короли США, как и их слуга в Мексике Вильсон, возненавидели нового президента.

Вильсон имел зуб на Мадеро еще и по другой причине. Дело в том, что новый президент Мексики отменил субсидию