– И ты с этим согласен?!

– Нет, конечно! Мужик я. Жить за счет женщин не умею и не буду. Беда только, что никаких особых талантов у меня нет. Машины вот люблю.

– И собак.

– И собак. А еще я сильный. И на здоровье не жалуюсь. Это как считается?

– Это здорово.

– Вот и я говорю.

– Все понятно с тобой, – она шутливо взъерошила его волосы.

Жора перехватил ее руку, прижал к губам. Тихо сказал:

– Иди ко мне.

Маша коротко вздохнула: вот и поговорили! Талантов у ее мужа нет, кроме одного: целуется здорово. Вот этим он занимается много и охотно, времени на разговоры не тратит. Утомил ее так, что разнежилась, улеглась на его плече, прижалась крепко. Забыть обо всем, забыть… Так хорошо…

– Спишь? – покосился на нее муж.

– Нет.

– А что делаешь?

– Ни-че-го.

– О чем думаешь?

– Ни-о-чем.

– Ну, спи.

Но уснуть она не смогла. Какое-то время молчали, и Маше показалось, что муж задремал. Но нет. Жора тоже не смог уснуть.

– А не угорим мы здесь? – вдруг заволновался он. – Машина-то исправная?

– Все нормально, – улыбнулась она. – Можно окошко приоткрыть, воздуха глотнуть.

– Ну, спи…

Она вроде бы задремала. Когда открыла глаза, поняла, что Жора так и не уснул. Спросила тихо:

– Что случилось?

– Слушай, я пойду к мужикам, а? Что-то не спится. А хочешь со мной?

– Куда? К мужикам?

– Погуляем.

– Пить что ли собрался?

– Ну, зачем ты так? Воздухом подышать. Не спится.

– Что ж, иди.

– Отпускаешь? – обрадовался он.

– Для тебя это важно?

– А как же! Я вижу, ты понятливая. На коротком поводке меня держать не собираешься.

– Я подумаю.

– Я еще зайду.

– Только не буди меня, я хочу выспаться.

– Хорошо.

Он поцеловал ее, накрыл пледом. Тихо сказал:

– Спи.

И ушел. Светила луна, и в окно Маша видела, как муж, проваливаясь в глубоком снегу, идет во флигель. Она испытала какое-то облегчение. Надо побыть одной. Мысли придут в порядок, она разберется в том, что произошло, обо всем подумает и решит, что делать дальше, как жить…

…Маша не заметила, как уснула. Усталость взяла свое. Проснулась она от шума работающего двигателя. Села, глянула в окно: бульдозер расчищал дорогу. Она сладко зевнула и потянулась. Кряжистый мужик в телогрейке выпрыгнул из кабины, а вскоре она услышала, как в стекло постучали:

– Эй! Есть тут кто?

Она ойкнула и закрылась чуть ли не до ушей пледом. Опустила стекло до половины и пискнула:

– Я здесь!

– Дамочка, вы бы отогнали машину, я дальше буду чистить. Небось, подумали, надолго здесь застряли?

– Думала, до завтра.

– Провода оборвало, – охотно пояснил бульдозерист. – Ремонтная бригада к столбам проехать не может, вот меня и подняли спозаранку. Мать твою! – он сплюнул. – Ну и погодка вчера была, а?

– Я сейчас.

– Ежели забуксуете, я вас дерну, – пообещал мужик.

И отошел к бульдозеру. Запрыгнул в кабину и тут же начал разворачиваться, освобождая ей дорогу, а Маша поспешно привела себя в порядок. Потом вышла, сложила сиденья, села за руль и повернула ключ в замке зажигания. Проехала метров пять и остановилась.

– Порядок! – из кабины крикнул бульдозерист.

«Что дальше?» Небо посерело, начинался новый день, и все теперь воспринималось по-другому. То, что случилось вчера, казалось ей наваждением. Ночь, метель, деревянная церковь на краю села, венчание… Маша теперь не представляла, как посмотрит ему в глаза? Своему мужу… А ребенок? Ребенок от другого мужчины? Получается, что она его использовала, этого Жору! Надо было твердо сказать «нет», но на нее словно затмение нашло. Да еще эта цыганка! Будь она неладна со своими предсказаниями!

Маша была в смятении. А ведь, похоже, хороший он парень, Жора Бурмин. Жаль только, безбашенный. Ну, зачем он поволок к алтарю незнакомку, случайно оказавшуюся в этих краях? Что ж теперь делать? Развестись?

Она представила унизительную процедуру, хихиканье судьи, услышавшего историю скоропалительного замужества Маши Ложкиной, ее невнятные объяснения. «Пить надо меньше, гражданка Ложкина, то есть Бурмина! Вы все-таки женщина!»

«Да я и выпила-то чуть-чуть! Все дело в ребенке!»

«В каком еще ребенке?!»

Тут она представила себе красноречивый взгляд Жоры. Вот они, бабы! Одна обманула, другая тут же этим воспользовалась и тоже обманула!

Ну почему он оказался таким славным? Нет, это выше ее сил! Маша решительно надавила на педаль газа. Бежать… Скорее бежать отсюда… Она не выдержит его взгляда, когда Жора узнает всю правду, сгорит со стыда. Бежать…

Странно, но трасса оказалась близко. А вчера она ехала Бог знает сколько! Это просто фантастика! Наваждение какое-то! Сегодня и впрямь все по-другому!

Куда ни глянь, лежит белый пушистый снег, ни следа вчерашней бури, а плотную ткань туч, в которых накануне не было ни единого просвета, вспороло по швам холодное, но остро яркое февральское солнце. И они местами расходятся, обнажая бледное, дрожащее от холода, тело зимнего неба. А ведь скоро весна! Весна…

А не приснилось ли ей все это? Маша остановилась на обочине, нашла сумочку, достала свой паспорт. На страничке «Семейное положение» стоял штамп. «Зарегистрирован брак… С Бурминым Егором Александровичем… года рождения…» Он еще и Егор! Поздравляю, Марья Гавриловна! Вы замужем за Егором Александровичем Бурминым! Хорошо хоть, Бурминым! Вполне приличная фамилия.

Потом она достала свидетельство о браке. Нет, не приснилось. «После заключения брака присвоены фамилии: Бурмин, Бурмина». Что ж… Если у нее родится мальчик, будет Владимир Егорович Бурмин. А если девочка… Об этом она еще не думала. Тут же, в сумочке лежала помятая коробочка с тестом на беременность, до которого руки так и не дошли. «После, – подумала Маша. – Не до того сейчас».

Она оглянулась: сзади никого. Вырулила с обочины на трассу и поехала в сторону Москвы. Пару раз у нее мелькнула мысль вернуться, но Маша отгоняла ее прочь. Чем дальше она отъезжала от церкви, тем реже вспоминала о Жоре. Погода вновь была хорошая, дорога ровная, на первой же заправке она остановилась и залила полный бак бензина. Страх куда-то исчез. В Москву ехала уверенная в себе замужняя женщина, готовая бороться за свои права…

Жора Бурмин открыл глаза, и первая же мысль была: жена! Как она там? Одна, в машине. Раза три он выходил подышать свежим воздухом, подходил, заглядывал в салон: она крепко спала. Один раз он, стараясь не разбудить женщину, даже присел рядом, приоткрыл окошко. Маша заворочалась во сне, но глаз не открыла. Видимо, сильно устала, и сон ее был крепкий. Ему же не спалось. Разные мысли лезли в голову, он думал о Кате, об их многолетней любви-дружбе, о ее измене. Что ж, отомстил, так отомстил! Взял да и женился на другой!