– Элайджи! – кинулась она к нему. – Как ты?! Ты в порядке?

Золотая пыль постепенно улетучилась, и Элайджи приподнял голову.

– Я что, умер? – спросил он ослабшим голосом, еще не понимая, что произошло.

– Ты в порядке, – вздохнула с облегчением эльфия. – Ну слава Богу! И не смей меня так больше пугать! – помахала она указательным пальцем. Но ее недовольный взгляд сменился радушной улыбкой, и она слегка приобняла своего новоиспеченного друга.

– Я не стал эльфом, – огорченно и разочарованно прошептал он, оглядываясь за спину в надежде обнаружить там пару шикарных стрекозьих крылышек.

Алекса лишь вздохнула и одарила Элайджи виноватым и сочувствующим взглядом.

– Извини, – грустно ответила она и, впустив свои пальцы в его выгоревшие на солнце кудри, провела рукой ото лба вверх. – Святые светлячки!.. – вдруг вскрикнула эльфия.

– Что? Что случилось? – заволновался Элайджи.

Но Алекса застыла в восторге и в течение нескольких секунд, не меняясь в лице, пристально смотрела ему в глаза.

– Ну что? Что такое? Алекс, ты меня пугаешь.

– Твои уши, – наконец выдавила она из себя.

– Что мои уши? – И Элайджи мгновенно потянулся рукой к уху.

– Они большие, они острые, они… эльфийские! – чуть ли не со слезами от волнения продолжала описывать их Алекса.

Да, уши действительно выросли и приняли заостренную форму. Элайджи ощупал второе ухо и убедился, что и оно стало самым что ни на есть «эльфийским».

– У тебя получилось! – обрадовался он. – Я теперь эльф?

– Может, у меня что-то и получилось, но не думаю, что ты стал настоящим эльфом. Ведь крыльев-то у тебя нет. Скорее всего, я превратила тебя в синалия.

– В кого, в кого? Кто такой синалий?

– Синалиями мы называем полуэльфов. Это название произошло от «sine alas» – поведала ему Алекса.

– Sine alas? – удивленно приподнял брови Элайджи. – Без крыльев?

– Да, ты прав. В переводе это значит «без крыльев». Синалиев очень мало в мире, они – полукровные эльфы. Например, синалий может родиться от союза эльфа и духа. Но чаще синалиями становятся благодаря магии, когда кто-то пытается превратить себя в эльфа.

– Значит я какой-то синалий, и ты так просто об этом говоришь.

– Ну, что-то вроде того, – пыталась оправдаться Алекса. – Но пойми, превратить человека в эльфа под силу самым мудрым колдунам, знающим в совершенстве древнюю эльфийскую магию. Да и овладеть ей может не каждый, а только тот, у кого это от рождения. Я понимаю, это все очень сложно и, возможно, синалиев не очень приветствуют в Эльфидэе, но теперь мы сможем хоть как-то выдать тебя за эльфа.

– Что-то вы не очень дружелюбный народ, – заметил Элайджи.

– Главное не воинственный, а наше недружелюбие выражается в том, что вот уже больше десятка лет у нас нет короля и старейшины, деля власть между собой, перессорились со всеми волшебными существами.

– А что случилось с вашим королем? – поинтересовался Элайджи.

– Это долгая история, – попыталась уйти от ответа эльфия. – Лучше давай придумаем, что нам делать дальше.

Пока Алекса думала, Элайджи подбежал к небольшому озерцу, чтобы получше разглядеть в отражении свои новые ушки.

– А куда подевалась моя царапина? – удивился он, проводя рукой по чистой, ровной и румяной щеке.

Его лицо никогда еще так не сияло, кожа никогда еще не была такой светлой, а волосы – такими шелковыми и золотистыми.

– Что со мной? – удивленно спросил Элайджи, повернув голову к Алексе.

– Ты принял образ эльфа, – улыбнулась она. – Чего ты удивляешься, теперь в тебе часть сказки.

Никогда еще не говорили Элайджи столь приятных вещей. В этот момент его переполняли гордость и радость, и даже, может быть, чуточку страха за непонятную ему ответственность. Всю жизнь он был человеком, а сейчас он почти что эльф, и желание что-то доказать, то, что он часть сказки, царило в его душе.

– Жди меня здесь, я скоро вернусь, – бросила ему Алекса и, прихватив с собой вилку, скрылась в радужных лучах солнца.

Элайджи немного постоял, провожая ее взглядом, после чего, оглянувшись по сторонам, снова приник к отражению в озере. Он проводил руками по щекам, не веря, словно пытался нащупать рану, полученную от горького опыта пробных полетов на своих самодельных крыльях. Еще несколько часов назад он готовился попытать счастья в конкурсе изобретателей, где миссис Дорис Бунч растоптала все его мечты и надежды, еще совсем недавно он и не догадывался о существовании эльфов, а сейчас он сидел и рассматривал свои большие заостренные уши в отражении воды на берегу эльфидэйского озера. Еще раз убедившись, что его эльфийские уши на месте, Элайджи наконец оторвался от своего отражения. Любопытство разъедало его изнутри, и он начал разглядывать окружающие его растения. Они действительно не были похожи на те, что растут в лесу и на лугах. В городе эльфов были собраны все цветы и деревья, которые существовали в мире людей. А также вперемешку с ними росли сказочные, диковинные и невообразимые растения эльфийского, неведомого прежде Элайджи, мира. Большинство из них были маленькими, специально уменьшенными под рост эльфов. Но некоторые имели свою истинную форму, поэтому на огромном цветке орхидеи или лотоса можно было расположиться, как на удобном диване, а огромные деревья, которые шли по обе стороны главной дороги, ведущей ко дворцу, являлись домами для эльфов, на которых они строили свои хижинки. Местами Эльфидэй походил на цветущие джунгли, местами на огромный мир цветов. Можно было сидеть на лесной поляне с ровной, мягкой травой и выглядывающей из-под листьев земляникой, но, сделав шаг, оказаться на цветочном поле маргариток, васильков и колокольчиков, через которое так же легко было перекатиться в тропические заросли. Каждый растительный уголок мира был воссоздан здесь, и все они гармонично сосуществовали. Фиалками и незабудками были выложены дорожки. Сначала Элайджи удивило, как же эльфы по ним ходят – цветы были нетронуты, – да и как можно было топтать такую красоту. Но потом он понял, эльфы не ходят по ним, они летают над ними. Элайджи охватило безудержное желание, и он ступил на цветочный ковер. Это было неземное чувство. Цветы были свежими и мягкими. Элайджи сделал еще пару шагов и остановился. Он оглянулся назад и с досадой посмотрел на цветы, по которым не удержавшись прошел. Но, к его удивлению, примятые фиалки распрямились прямо у него на глазах, приняв изначальную форму. Внимание Элайджи привлекло нежное колыхание длинных, как лианы, ветвей ивы. Он подошел поближе и, словно зачарованный, раздвинул руками занавесу. Внутри образовавшегося шалаша царила тишина, приятная и расслабляющая. Такого уютного уголка не было даже во всем лесу, где Элайджи проводил почти все свое свободное время. Но вдруг эту идиллию потревожило тихое шуршание. Элайджи замер на месте и прислушался. Шуршащий звук исходил из-под земли у основания ствола дерева. Элайджи медленно подошел поближе к дереву, но шум прекратился.

– Наверное, показалось, – сказал он сам