Когда юношеская романтика немного поутихла в душе Полевого, и появились различные обязательства типа защиты кандидатской диссертации, начала собственного небольшого бизнеса, а потом и семьи, времени для дайвинга становилось все меньше. Но он никогда не исключал свое хобби из насыщенного расписания своей взрослой жизни. Дайвинг для Игоря был очередной степенью свободы, к которой он всю жизнь так стремился. На земле он любил мчаться на своем авто, утопив в полу педаль газа, зимой любил скользить по льду на коньках. Он любил отрываться от земли, часто поднимался в воздух: обожал параплан и затяжные прыжки с парашютом. Все эти развлечения доставляли ему острое удовольствие, обеспечивали выброс адреналина и отлично снимали усталость. Но без свободного парения вдоль кораллового атолла на глубине пятидесяти-шестидесяти метров с бездной над головой, под ногами и по одну руку, находясь на суше, Игорь испытывал почти физическую ломку. Вот почему перерывы между дайвами у него были максимально сокращены. Тяга к погружению, шутил он, сродни наркомании: чем больше погружаешься — тем больше затягивает.

Он часто любил повторять милую его сердцу крылатую фразу, написанную на футболках членов одного из клубов подводного плавания «Dive now — work later». Когда окружающие его люди начинали бесить или хоть немного раздражать, Полевой немедленно сбегал к морю. Просто звонил в Лондон капитану своей белоснежной яхты «Bandido» и вылетал в Хургаду или, как он называл постоянное место тусовок ныряльщиков, Красноморск. Он всегда спасался от переизбытка негативных эмоций ежедневной бизнес-действительности под водой. Каждое погружение ему казалось путешествием на другую планету с совершенно другими законами и обитателями, не говоря уже про абсолютно неземные пейзажи подводного царства. Безумно красивый и совершенный до безупречности мир, в котором господствуют дельфины, хвостоколы и кораллы, восхищал Полевого. Он ловил кайф от азотного опьянения, когда для ответа на элементарный вопрос «два плюс два?» взрослому человеку требуется несколько минут. Это появляющееся второе «я», которому не нужны слова, которое понимает своего бади-партнера по нескольким жестам, всегда помогало ему в бизнесе. Он чутко чувствовал причинно-следственные связи между событиями и поступками людей. Так было всегда, кроме тех минут и часов, которые он проводил с Алисой. Эта загадочная женщина сводила его с ума. После трех дней на яхте, они лишь однажды увиделись в Москве. Он пригласил ее поужинать в одном из самых фешенебельных ресторанов столицы, но она отказалась. Она сумела найти возможность лишь выпить с ним чашку кофе. То есть Полевой пил шоколад, а Алиса — эспрессо без сахара. Она пропадала и появлялась, а Игорь набирался терпения и ждал.

В тот день она позвонила сама.

— Здравствуй, Игорь!

— Алиса, я хочу увидеть тебя, я хочу слышать твой голос, — словно в лихорадке затараторил он.

— Хорошо, давай встретимся завтра и пообедаем вместе.

— Алиса, я задыхаюсь без тебя. Почему мы не можем встретиться сегодня? Почему мы должны ждать до завтра?

— Потому что сегодня мы с Вадимом идем на джазовый фестиваль, он без ума от джаза. Я обещала, что пойду с ним.

— Если ты сегодня не встретишься со мной, я сам приду к тебе. И мне плевать на твоего Вадима.

— Игорь, успокойся, ты совсем измучен.

— Я уже несколько ночей не сплю. Я думаю о тебе, я жду, когда я увижу тебя. Я жду тебя по вечерам, я жду тебя днем. Пойми, я целыми ночами не нахожу себе места, когда я представляю тебя, спящую рядом с ним!

— Не дави на меня. Я так не могу. Мне надо побыть одной, подумать. Я тебе потом позвоню.

И снова он остался один. Ему почудилось, что он словно в наушниках, где звучала тишина.

Это было выше его сил.

— Дмитрий, — вызвал он своего помощника. — Сегодня где-то состоится джазовый концерт, я хотел бы туда попасть.

— Нет проблем, — ответил безотказный Головин. — Я сейчас все разузнаю и сообщу Вам. Вы хотите туда пойти? Я скажу ребятам, что сегодня продленный рабочий день.

«Нет, я должен поехать один, без охраны, иначе это все вообще грозит превратиться в фарс», — подумал Полевой.

— Да, я пойду, но один, — ответил он.

Головин пожал плечами и вышел из кабинета босса.

Узнав о времени начала выступления какой-то очень популярной джазовой исполнительницы, имя которой он сегодня услышал впервые, Игорь заскочил домой переодеться. Он не хотел, чтобы Алиса его заметила, это было бы слишком унизительно. Если они столкнутся, ему, наверное, придется драться с ее ухажером, каким-то мифическим Вадимом.

Полевой припарковал Форд, взятый у Головина для отвода глаз, неподалеку у входа в парк. От грохота музыки дрожал и воздух, и земля под его ногами. Похоже, концерт уже начался. Игорь старался протиснуться поближе к сцене. Это было совсем непросто, потому что зрителей было несколько тысяч. На огромной, залитой светом сцене, потрясая своими инструментами, скакала какая-то группа. Зрелище было диковатым. «Можно подумать, что они призывают к восстанию. Надо бы запомнить название коллектива. Можно будет пригласить их для предвыборной агитации, вся молодежь тогда точно будет голосовать за меня», — усмехнулся про себя Полевой. Первые ряды зрителей орали, размахивали руками и скакали вместе с артистами, но Игорь не замечал безумств толпы. Он тщательно вглядывался в разгоряченные пивом лица в поиске той единственной женщины, ради которой он, без пяти минут парламентарий, один, без охраны, рисковал жизнью. Уже в течение первых минут, оглохнув от звуков музыки, Игорь решил побродить по парку и успокоиться. «В конце концов, даже очень хорошо, что я ее не нашел, — говорил он сам с собой. — Иначе мне пришлось бы оправдываться, а это выглядело бы ужасно глупо». Сам того не заметив, он ушел в дальний конец парка. Остановиться его заставила необыкновенно красивая мелодия, зазвучавшая со сцены. Он не мог разобрать слов. Он слышал лишь заполняющий все вокруг чарующий глубокий женский голос. Та самая известная джазовая исполнительница, имя которой назвал ему Дмитрий Головин, пела лиричную и грустную песню на непонятном ему языке, но Полевой был уверен, что эта песня о любви. Игорь прислонился к дереву и слушал музыку. Перед глазами у него была Алиса, такая ласковая, как и льющаяся песня. Он признался себе, что много отдал бы сейчас, чтобы оказаться рядом с ней, чтобы сидеть с ней на траве и тихонько гладить ее непокорные вьющиеся волосы, нежно целовать ее удивительные глаза, в которых бы отражались появляющиеся на небе звезды.

Оставаться в парке и наблюдать за парочками, романтично расположившимися на траве, Полевой посчитал изощренным мазохизмом и, опустив голову, зашагал к выходу. Он нащупал в кармане куртки кусочек шоколада и положил его в рот. Жизнь постепенно начала налаживаться.

— Черт, ну как же выведать у них, на каком оборудовании они работают? — Полевой не мог найти себе места. — Почему они могут снизить цену, а я нет? В моих руках больше половины всей нефтеперерабатывающей промышленности страны, а эти негодяи хотят составить мне конкуренцию. Это просто уму нерастяжимо!