многих ног. „Вся жизнь на бегу!“ – вспомнилось. Он на секунду оглянулся, не опуская пистолета, который держал двумя руками, увидел – свои, и больше не оборачивался.

– Взял! – констатировал Бандерас результат „прикрытия тыла“ молодым „пэпээсником“.

– Решил не глупить, – Дима потряс „макаровым“.

– Ай, молодца! – похвалил Бандерас. – Вот он, Юсуф Дагестанский, собственной персоной!.. – обратил внимание на пленника. – Знаешь, Дима, тебе за это не просто большое спасибо, тебе государственная награда полагается!

– Служу России, – ответил Дима, хотя награду ему еще никто не вручал. Только посулили…

– Надумаешь в спецназ – рекомендацию дам, – пообещал Бандерас, расставаясь с Дмитрием следующим днем. – Напишу – проверен в боевых условиях…

Майор спецназа ГРУ Александр Дундуладзе снова вел группу по летному полю на посадку в самолет. Вдруг он увидел, навстречу опять спешит летчик. Одновременно в кармане зажужжал мобильный телефон. „У меня дежавю? – подумал. – Или все повторяется?…“

Через минуту майор Дундуладзе, выслушав новую вводную, провожал своих парней в самолет, назначив старшим группы на пути следования прапорщика Коловратова. Сам же он оставался в Махачкале. С ним – майор Трофимов-Бандерас, капитан Воронихин-Ворон и прапорщик Тимчук. Ждать борт на Москву.

„Лицемерные сукины сыны! – без злобы думал о правительстве своей страны американец, известный в определенных кругах человек, Эрик Принстон, основатель и руководитель охранной фирмы „Блэкстоун“ – одиозной частной военной компании, не раз привлекавшей к себе внимание средств массовой информации. Самолет начал снижение, заходя на посадку в аэропорт Абу-Даби. – Когда нужно надрать задницу плохим парням, они ждут результат и готовы закрывать глаза на то, какими средствами он будет достигнут. Если же журналисты что-то раскопают и шокируют общественное мнение очередной иллюстрацией того, что война – не партия в гольф, они спешат пообещать толпе: „Мы разберемся! Если выяснится, что это правда…“ И находят виноватого. Интересно, хоть с одним дровосеком кто-нибудь расторгал контракт по той причине, что, когда он рубит лес, щепки летят?“

Принстон отлично понимал, что „сукины сыны“, прежде не раз вынуждавшие его менять вывеску, а теперь и вовсе расторгнувшие с ним контракт, делали это только ради того, чтобы прикрыть свои задницы. На истинной деловой репутации бизнесмена Принстона это никак не отражается. Он по-прежнему востребован, что доказывало и нынешнее приглашение в Абу-Даби, поступившее от шейха Фаруха Аль-Нахайяма, одного из богатейших и влиятельнейших людей Арабских Эмиратов, представителя многочисленного клана.

Эрик примерно представлял себе, о чем пойдет речь. О бедных сомалийских рыбаках, поставивших на уши планету. В их водах, пользуясь неразберихой в стране, не ловил рыбу и креветок только ленивый. А еще каждый норовил скинуть в море всякую химическую дрянь, – отходы производства. И все живое дохло.

Рыбаки объединились, вооружились, сели в свои лодки и отправились гонять чужаков. А однажды задержали судно-нарушитель вместе с экипажем. Это оказалось довольно легко. Потребовали большой штраф с его владельца за незаконный лов. И получили. Тут до бедных сомалийских рыбаков дошло, что они не тем делом до сих пор занимались. Они принялись захватывать суда, все без разбора. Мир получил феномен пиратского бизнеса от бывших сомалийских рыбаков. При столь малых затратах – дешевый катер и немного автоматического оружия – такой хороший доход! Но столь прибыльное дело не может долго крутиться само по себе. Нашлись плохие парни (как все „клиенты“ Эрика Принстона!), которые сказали: „Ребята! Зачем вы кидаетесь наугад на кого попало в море? Мы вам будем указывать хорошую цель. Например, танкер, полный нефти. Риск тот же, но куш верный. Вот столько с каждого судна вы будете отдавать нам…“

Растущий пиратский бизнес многим оказался на руку: торговцам на побережье, не преминувшим воспользоваться возросшей покупательской способностью рыболовов. Да страховщикам, взвинтившим цены на свои услуги по причине больших рисков. Да охранным компаниям, за хорошую плату обеспечивающим охранниками суда, идущие через опасные воды. Да поставщикам судового топлива, спрос на которое увеличился по причине удлинения маршрутов судовладельцами. Опасный район старались обойти стороной, но это не помогало. Пираты стали промышлять и вдали от своего берега…

В принципе, ради справедливости следовало признать, что и он, владелец „Блэкстоун“ Эрик Принстон, тоже желал подзаработать на сомалийских пиратах. Но было у него принципиальное отличие от сборища прилипал. Он хотел получить деньги только один раз и за доброе дело. Вернуть сомалийских рыбаков к их исходному занятию. Ведь они сами, обалдев от шальных денег, в душе понимают, что эта халява когда-то кончится. Удивляются, что она до сих пор не иссякла. Пусть ловят рыбу. Как ни крути, а без них, являющихся сердцевиной криминального конгломерата, тот рухнет. Ну, а кто будет не согласен… Принстон не мог пообещать, что его парни не дадут опять повода для раздувания скандала демократической свободной прессе. К сожалению, порой однобоко смотрящей на вещи.

Цена вопроса – вот о чем они будут сегодня говорить с шейхом Аль-Нахайямом…

Встреча проходила в фешенебельном отеле. Поскольку Принстон и шейх прежде были знакомы лично, то, отдавая должное традициям Востока, какое-то время вели они неспешную беседу о приятных вещах, а к делу перешли, казалось, лишь потому, что к слову припомнились некоторые досадные моменты, препятствующие наступлению полной гармонии в жизни, которые требуется исправить. Много о „досадных моментах“ говорить не стоит. Просто наметить некоторые шаги по исправлению ситуации, чтобы вновь вернуться в беседе к приятным вещам.

„Шаги“ для ликвидации пиратской вольницы Эрик Принстон предлагал такие. Необходимо набрать тысячу наемников и тысячу местных, сомалийцев, сформировать морскую полицию и береговую охрану. Закупить катера, легкие самолеты и вертолеты для борьбы с морскими и наземными целями, оружие, бронетранспортеры, джипы. Поторговавшись о сумме, необходимой для решения вопроса, сошлись на цифре в пятьдесят миллионов долларов, которые выделят шейхи на выполнение задачи.

Что же, за дело! Принстону хотелось думать, что он – один из тех парней, которые способны влиять на ход событий. Позвонил директору филиала „Блэкстоун“ в Кейптауне Францу Хальсу. Сказал тому, что будет работа в Сомали. Хальс должен догадаться, что за работа, они это предполагали. Поговорили еще о повседневном. Хальс доложил, что двоих химиков, похищенных в Кейптауне, так и не нашли. Выкупа за них не просили. Значит, кому-то понадобились для дела. Хальс нашел новых спецов, уже работают. Он знал, что его шефа волновал вопрос составления эффективной рецептуры так называемого „сонного газа“. Пример русского спецназа, штурмовавшего театральный центр, захваченный террористами в две тысячи втором, показал необходимость иметь подобный продукт в арсенале вооружений.

Принстон пообещал, что лично прибудет в Кейптаун в ближайшее время.

До совещания у руководителя африканского управления СВР в Южно-Африканском