Он вспоминал, как выглядела Сара, когда выводила машину за ворота. Темные волосы распущены, глаза скрыты темными очками в классической оправе. Она производила впечатление надменной, загадочной, экзотической женщины. Машину она водила с легкостью профессионала, и он знал, что в этом нет ничего удивительного: в конце концов, она закончила специальные курсы. Сара посвятила всю жизнь дряхлому судье, который ничем не заслужил такой преданности. Судья даже свое состояние не заработал, а унаследовал. А он спас наследство от транжиры-отца. Судья Лоуэлл всю жизнь только и делал, что торчал в зале суда и выносил приговоры с таким видом, словно это апофеоз мудрости.

Сара заслуживала большего. Она могла претендовать… на что угодно.

Ему хотелось преподнести ей подарок — что-нибудь, что постоянно напоминало бы ей о нем. Это должна быть какая-то вещь, которую она будет надевать ежедневно, прикасаться к ней, беречь ее. Но не одежда — это неприлично. А цветы быстро увядают, и их выбрасывают. Значит, драгоценности. Веками джентльмены дарили их дамам своего сердца — разве не так? Эти украшения неразрывно связаны с тайнами, интригами, даже проклятиями, но его Дар будет абсолютно чист. Однако осторожность не помешает: дарить уникальные драгоценности еще не время, придется ограничиться подарком, купленным в обычном ювелирном салоне, но даже он должен быть особенным.

Он решил купить украшение в салоне, где еще никогда не бывал и где его никто не узнает. Об оплате кредиткой или чеком не может быть и речи: отыскать их владельца не составит труда. Со временем Сара все узнает, но не сейчас.

Он съездил в банк, снял со счета пять тысяч долларов и уехал раздраженный, поскольку кассир в окошке для клиентов на машинах попросил предъявить водительское удостоверение. Но, поразмыслив, он понял, что поступил правильно. Он терпеть не мог, когда его задерживали или изводили вопросами, но ничего не поделаешь — таковы законы общества.

Из банка он отправился в «Галлериа-сентер», твердо зная, что окажется там одним из великого множества посетителей несмотря на будний день. В «Галлериа-сентер» находились несколько ювелирных салонов, и он внимательно изучил ассортимент каждого, прежде чем сделать выбор. Саре подойдет простое классическое украшение, кричащая роскошь только вызовет у нее отвращение — впрочем, как и откровения дешевка.

Наконец он остановил выбор на подвеске в виде капли с великолепным рубином в оправе из бриллиантов, висящей на тоненькой цепочке. Сочетание рубина и бриллиантов отражало, как ему казалось, саму сущность Сары: экзотический огонь в окружении безупречного холодного сияния.

К изумлению продавца, он расплатился наличными. С квадратным плоским футляром в кармане он перешел в соседний салон и купил простую цепочку, закрепленную в футляре так же, как цепочка с рубиновой подвеской. Вторая цепочка стоила сущие гроши — всего сотню долларов, но ему была нужна не она, а футляр.

Затем он завернул в магазин канцелярских принадлежностей и приобрел небольшую коробку, упаковочную бумагу, скотч. Он не забыл даже про ножницы, чтобы было чем резать липкую ленту. В любое другое время эти хлопоты вызвали бы у него неистовое раздражение, но на этот раз он без труда сохранял терпение. В конце концов, он старался для Сары.

Вернувшись в машину, он вынул дешевую цепочку и осторожно поместил на ее место подвеску. Вот так. Теперь даже если Сара обратится в ювелирный салон, название которого оттиснуто на футляре, никто из продавцов не вспомнит покупателя подвески с рубином и бриллиантами, поскольку такого украшения в салоне никогда не было. Ему представилось, как Сара лежит в постели и нежно поглаживает висящую на шее подвеску, гадая, кто прислал ей такой чудесный подарок.

Футляр с украшением он уложил в посылочную коробку вместе с заранее надписанной карточкой, давая Саре понять, как он к ней относится, завернул коробку в бумагу и запечатал сверток. Только потом он вспомнил, что не купил дешевую ручку, чтобы надписать посылку. Хмурясь, он извлек из кармана пиджака золотой «Паркер». Грубый картон наверняка испортит изящное перо.

Можно было бы зайти в другой магазин и купить шариковую ручку, но у него вдруг иссякло терпение. Свинтив колпачок дорогой ручки, он быстро нацарапал на свертке имя и адрес Сары, в досаде протыкая пером картон. Если понадобится, он купит себе другую ручку, но эта посылка будет отправлена адресату вовремя.

На почте было многолюдно, и, несмотря на меры предосторожности, никто не заметил, что на посылке не указан обратный адрес. Впрочем, внешность отправителя не внушала подозрений. Террористы и фанатики редко выглядят настолько благопристойно; среди них гораздо чаще попадаются небритые и нестриженые оборванцы. На всякий случай он приготовился указать на посылке выдуманный обратный адрес, но предпочел бы обойтись без него. Он заметил, что судья Робертс каждый день в одно и же время выходит на прогулку, а на обратном пути забирает из ящика почту. Проехать мимо именно в этот момент было затруднительно, он чуть не опоздал на несколько секунд, но все-таки успел увидеть все, что хотел, в зеркало заднего вида. Старик вынул из ящика сверток и замер, оглядываясь по сторонам.

Далее улица плавно изгибалась, старик скрылся за воротами. Черт возьми, почему он застыл столбом? Что ему взбрело в голову? Неужели он приревновал Сару к тому, кто посылает ей загадочные свертки?

А как же иначе? Конечно, старик ревнует. Он стремительно дряхлеет, ему лестно постоянно видеть рядом женщину, которая преданно заботится о нем. Должно быть, всем приятелям он рассказывает, что спит с ней.

При этой мысли он в ярости стиснул руль побелевшие пальцами. Он почти слышал, как хилые старики хихикают, словно разнузданные юнцы.

Его долг — избавить Сару от такой участи.

Сара положила футляр на кухонный стол и не сводила него глаз все время, пока ужинала. Подвеска была изумительна, но Саре почему-то не хотелось прикасаться к ней. Подарок — одно дело, а посылка неизвестно от кого — совсем другое. В этом украшении было что-то зловещее, словно прислали спрятанную в ящике змею. Наверное, из-за телепередачи на нее обратил внимание какой-то извращенец.

Само собой, это украшение она никогда не наденет. Сара вообще редко носила драгоценности, ограничиваясь золотыми сережками и наручными часами. Золотые побрякушки были не только неуместны на ее работе, но и просто не нравились ей. Саре казалось, что они тянут ее вниз, к земле; особенно она недолюбливала массивные ожерелья.

Вдобавок выяснить, кто прислал ей подвеску, было невозможно. Этим неизвестным мог оказаться кто угодно — например, человек, с которым она разминулась у булочной или стояла возле стеллажей в книжном магазине. Если бы она только знала, кто он такой, она постаралась бы избегать его. А если она наденет это украшение, неизвестный может воспринять это как сигнал. Какой именно — Сара могла лишь гадать.

Она умела замечать, что за ее машиной следят, и никогда не теряла бдительности за рулем. Но, оставаясь в машине одна, она расслаблялась… а теперь неизвестный отнял у нее это право. Придется быть начеку, подозревать всех и каждого, а Сара этого не любила.