— Ну, они же все-таки есть, — спокойно рассуждает она. — И один из них совсем недалеко от базы моего отца. На восточном побережье.

Я демонстративно закатываю глаза и отвлекаюсь на управление кораблем, иначе я придушу ее прямо сейчас.

— Ты поднимаешься, — замечает Викки. Наш шаттл меняет траекторию и надоедливые болота становятся еле различимыми.

— Да. Впереди город. Я спрячусь в туманной завесе. Не надо, чтобы нас кто-нибудь да рассмотрел.

— Но, а мы не собьемся с координат? Лететь в тумане непросто.

— Не волнуйся. Все будет в порядке, — успокаиваю я ее и еще выше поднимаю корабль. Как раз в это время нас встречает город своими огнями. Совсем скупыми, не то, что ранее. Теперь и я это вижу. С электричеством проблемы не только в таких поселках, как у Питэра, но даже в крупных городах. Что-то грядет. Может, профессор сможет рассказать, что именно. Как утверждает Викки и ее координаты нам еще день пути. И я, наконец, познакомлюсь с этим помешанным стариком, который все-таки умудрился своими изобретениями перевернуть весь мир, создав такую компанию как Заслон. А теперь планета гибнет, отказавшись от его редкостного ума. Так что, дорогой профессор Зик, не пора ли тебе вернуться обратно?

****

Питэр

Я злюсь на Викки и Нэйтона. Они видят во мне беспомощного ребенка, но это не так. Посмотрим, как они удивятся, когда я принесу им координаты с пояса Койпера. У меня их правда еще нет. Но я найду их. Клянусь батарейками Заслон. Эти двое о чем-то весело щебечут рядом с панелью управления и никто из них не побежал меня успокаивать после нашей ссоры. Поэтому мне ничего не остается, как выйти к ним самому.

— О, кто вернулся! — улыбается мне Нэйтон. Его глаза такие добрые, а вокруг них образовываются морщинки, когда он улыбается как сейчас, и я сразу оттаиваю. И ненавижу его совсем чуть-чуть. Может быть, просто капельку. Зачем врать? Он мне нравится. Сильнее только Викки. Потому что она так похожа на маму.

— К вечеру мы прибудем на место, — говорит она. — Не хочешь порулить? — предлагает она и потом смотрит на Нэйтона. — Если, конечно, капитан не против?

Я понимаю, что меня сейчас стошнит от их любезности с друг другом. Когда они успели так подружиться? Буквально вчера Нэйтон твердил без остановки, что Викки чокнутая. А ее отец чокнутее всех на свете!

— Да с радостью, — он приглашает меня за штурвал и я волнуюсь как при ответе на уроке. Но все равно иду на ватных ногах к Нэйтону и принимаю у него космическую эстафету. Он отходит в сторону и не вмешивается, проверяя на что я способен и хорошо ли я его слушал эти два дня. Как выяснилось, неплохо. Потому что я рулю сам и Нэйтон даже отходит к Викки и что-то тихо ей говорит, а она кивает в ответ. За каких-то пол часа я очень устал. Не понимаю, как Нэйтон делает это по пол дня и даже не пользуется автопилотом. Ну только в открытом космосе.

— Отдохни, приятель, — шепчет мне Викки на ухо. — Ты отлично справился.

Я с радостью передаю ей штурвал, а сам направляюсь к Нэйтону.

— Какая твоя планета самая любимая? — спрашиваю я у Викки. Замечаю, что Нэйтону тоже интересно услышать ответ на этот вопрос.

— Юпитер, — отвечает она.

— Но почему именно он?

— Юпитер защищает нас от множества комет и астероидов. Гравитация планеты настолько сильна, что он притягивает все мелкие объекты, пролетающие мимо него, и они сгорают в атмосфере, — объясняет Викки.

— Нэйтон, а твоя? — спрашиваю я у него.

Он уже собрался отвечать, как вдруг, совсем неожиданно, раздается шипение на панели и я слышу голос в динамике.

— Сколько изотопов водорода существует в природе на Земле?

— Боже, это мой отец, — Викки от удивления чуть не теряет штурвал из рук. — Я не слышала его голоса уже два года!

— Эй на борту! — злится профессор. — Повторяю вопрос. Отвечайте или пущу снаряд. Сколько изотопов водорода в природе на Земле?

— Он нас проверяет, — расшифровывает Викки. Ее от волнения трясет покруче чем меня, но она все-таки отвечает, надавливая на черную кнопку перед собой.

— Их три, папа.

— Рад тебя слышать, Викки, — отвечает профессор с динамика на панели. — Добро пожаловать домой, дочка!

Викки все-таки опускает штурвал и Нэйтон его перехватывает, а она удаляется в каюту.

— А теперь, Питэр, мы будем садиться, — говорит он мне и раскрывает все свои секреты как недавно раскрыл их Викки. Шаттл с моим участием прекращает свой полет и покорно замирает на пустыре. Вокруг ни души и никаких баз тоже. Где же здесь взяться профессору? Может, Викки и Нэйтон напутали что-то с координатами.

— Я сейчас, — Нэйтон оставляет меня одного в главном зале, а сам уходит за Викки в каюту.

— Я не видела его два года, — доносится от туда голос Викки.

— Он же твой отец, чего ты боишься? — доносится следом голос Нэйтона.

— Боюсь увидеть его и снова потерять!

— Этого не случится, пойдем, — зовет ее Нэйтон и они выходят. Я сам нажимаю на команду «открыть шлюз» и мы покидаем шаттл.

— И где же база? — не понимает Нэйтон, оглядываясь в сумерках. Но кроме пустыря ничего не видит кругом.

— Она здесь, — отвечает Викки. — Это место я ни с чем не перепутаю. Я здесь родилась и выросла.

— Но где? На пустыре?

— Она под землей, — спокойно оповещает нас Викки. — И отец видел, что мы приземлились. Его дроны сканируют все небо.

— Дроны? — не верим мы.

— Да. Вам выпала честь оказаться в месте, где все началось. Это личная лаборатория моего отца.

Как в фильмах о нереальном из земли образовался проход и вверх поднялась капсула. Стеклянные двери ее распахнулись и на пустырь вышел седой старик в огромных очках.

— Папа! — Викки не выдержала и кинулась к нему на встречу.

— Викки! — он крепко прижимал ее к себе и отпустил не сразу. — Моя малышка! — он с трепетом осматривал ее. — Кто твои друзья? — чуть позже спросил он.

— Это Нэйтон…он, — Викки не знает как представить его, потому что Нэйтон собирался ее убить три дня назад, а сейчас был рядом.

— Я ее друг, — договаривает он за нее. — Рад знакомству, — Нэйтон протягивает руку профессору и тот жмет ее.

— А ты кто? — профессор наконец обращает на меня свое внимание. — Чем сможешь нам помочь в нашем важном деле, приятель? — его глаза теплые и веселые и он мне сразу нравится. Профессор ждет от меня детского ответа типа — я могу