— Без моей помощи справишься? Я бы поучаствовала, но мне нужно поработать. — Лика дожидалась его приезда в кабинете, так и не посмев открыть Анжелкины дальние ящики. Для того чтобы набраться на это решимости, ей нужно было, чтобы он находился в пределах дома. Так что — чай. Влад позаботился о том, чтобы его было с чем пить. А потом — снова в кабинет. С несколькими замысловатыми ключами, которые Анжелка не оставляла, возила с собой, и с массой вопросов. Лика ведь даже не знала, приводя любовника в этот дом: а вдруг у Анжелки был свой? И не заявится ли он однажды сюда? Хоть у него на это и было уже достаточно времени, но мало ли, может, куда-нибудь уезжал?

На кухне зашумела вода, зазвенела взятая в оборот посуда, застучал нож по разделочной доске. Будничные, полные жизни звуки. Под них Лика присела перед столом. Разыскивая конспекты и рисунки, лежащие в зоне свободной доступности, она уже обнаружила в его глубине запертую дверцу. И теперь, игнорируя имеющийся в доме сейф, решила начать поиски информации именно с этого скрытого отделения.

Она не ошиблась! С замиранием сердца, словно кто-то мог ухватить ее оттуда за руку, пошарив в отпертом отделении, она выудила на свет стопку старых тетрадей, исписанных убористым Анжелкиным почерком. Действительно, дневники! Одни старые, еще школьные, судя по датам. Другие — более свежие, а одна тетрадь и вовсе не дописана до конца. Из нее Лика узнала, что «…какая-то швабра на побережье решила преобразовать свое стойло. Придется туда проехаться, общипать ее за подкинутые идеи, а заодно и позагорать, используя такую возможность…». Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, Лика аккуратно вырвала этот последний исписанный лист. Покосилась в сторону кухни: хорошо, что Влад здесь, без него бы она на это чтение не решилась. Но при нем читать тоже было не слишком комфортно. Ведь все эти записи теперь имеют к ней самое прямое отношение. Масса образцов подлинного Анжелкиного почерка, в то время как Лика научилась качественно подделывать только подпись. А еще содержание. Стоит только Владу сунуть в эти тетрадки нос, понять, что это, и увидеть, как нелицеприятно она отзывается о своих клиентах… да в случае их ссоры, чем это будет не повод для шантажа с его стороны? Так что надо брать по одной тетрадке, форсированно их изучать, а потом сжигать от греха подальше. Подростковые, наверное, можно сжечь сразу. Что в них может быть важного? Лика пролистала одну наугад. И застыла в шоке. Анжелка, милая девчушка в беленьком платьице, которой выпало счастье иметь родителей… Да она их, похоже, попросту ненавидела! За то, что пытаются заботиться и воспитывать, а в другом восприятии — «пасти, доставать и тиранить». Анжелка, похоже, была еще с детства особой с норовом, и, судя по тому, что Лика сейчас взялась читать, ее приемным родителям было очень с ней нелегко. Она огрызалась на них, сбегала, могла загулять до утра и вернуться пьяной. И в школе у нее были вечные проблемы, так что даже непонятно было, как она ухитрилась поступить в институт. Не иначе как при помощи родителей, отца и мамы с больным сердцем. Анжелка своим поведением часто провоцировала у нее возникновение приступов и от этого страшно бесилась, вымещая зло на все готовой стерпеть бумаге. Лика была так шокирована беглым чтением записей, что даже не обратила внимание на те волшебные ароматы, которые начали все активнее долетать до нее из кухни. И только появившийся вслед за ними Влад заставил ее оторваться от чтения. Она вздрогнула, почти забыв о его существовании.

— Ну, что же ты тут так заработалась? — Он подошел к ней сзади, наклонился над плечом и потянулся губами к шее.

— Надо пользоваться случаем, пока на меня есть спрос. — Лика отложила очередную закрытую тетрадку и поднялась, все еще пребывая под впечатлением от прочитанного.

Хватит ли у нее нервов на прочтение всех этих записей? Да разве такое вообще возможно — не любить своих мать с отцом?! Богом данных родителей?! Ах, если бы эти люди ее, Лику, удочерили! Не пришлось бы им тогда расплачиваться за свою доброту. Уж она-то бы их любила, всю душу бы им отдала! Слушалась бы, заботилась о них! О милой маме с ее больным сердцем и даже о строгом отце, все-таки устроившим дочь в институт. Разве его не за что было благодарить? Пусть даже и отказывал в крупных покупках, в деньгах ограничивал и слишком большой свободы не позволял. Но если бы позволил, то Анжелка наверняка, как норовистая лошадь, только удила бы закусила и понеслась. Куда? Не сразу ли с кручи в обрыв? Так, как когда-то их родная мать. Лика узнавала этот характер, вспоминая рассказы, когда-то услышанные от бывших соседок кровной родительницы. Яблочки от яблоньки… Себя Лика из этого семейства тоже не исключала, хорошо помня, кто она теперь есть. Она — убийца! Но Анжелка… Ее же любили! Она же знать не знала, через что ей не довелось пройти по жизни благодаря этим людям! Может, поэтому и не ценила того, что они смогли ей дать?

— Лика, — проводив ее в столовую и подвигая стул, Влад заглянул ей в лицо, — с тобой все в порядке?

— Да, — она сделала попытку улыбнуться. — Просто голова после травмы все еще нередко болит. Ты не отвезешь меня вечером на встречу с заказчиком?

— Конечно же, отвезу! А пока садись. Таблетку тебе принести? Хочется, чтобы ты все-таки оценила мои старания, не отвлекаясь на недуги.

— Оценю, — пообещала Лика. В самом деле, надо прийти в себя, перенастроиться. Ведь ей скоро ехать, обсуждать с солидными людьми новый заказ. Потом работать, оправдывая их доверие. Но вместо этого хотелось лишь зарыться на пару дней в укромном местечке, взяв с собой только тетради. И — читать, читать без перерыва, сколько выдержат нервы! Увидеть сквозь страницы Анжелкину жизнь, почувствовать и понять. Теперь это казалось гораздо важнее, чем просто выведать детали этой самой жизни, по которым можно было бы впоследствии ориентироваться. Потому что прочитанное все никак не желало укладываться в Ликиной голове.

Влад отвез ее на встречу, как и обещал. Потом подождал в машине. Милый, заботливый, невероятно красивый, да еще и в самом деле умеющий прекрасно готовить. Курицу — так уж точно: истекающее ароматным соком мясо просто таяло на языке.

— Ну что? — Распрощавшаяся с хозяевами Лика подождала, пока он подъедет, выйдет и откроет ей дверь. — Теперь поедем твой шедевр доедать?

— Как скажет моя богиня.

— Да ладно тебе, — она улыбнулась. — Сказать — точнее, попросить тебя — могу только об одном: не возьмешься ли ты в ближайшие дни за хозяйство? Потому что я буду очень, очень занята. И если ты, как истинный рыцарь, подставишь мне свое сильное плечо…

Ваньке бы она такое сказала! Сразу бы заработала по зубам! Ну а если бы в первые дни, когда он еще руки не распускал, то наверняка бы услышала: «Нет, голубушка, баба должна этим заниматься!» Влад же лучезарно улыбнулся ей в ответ:

— Почему бы нет? Вот только… я же тебе уже говорил, что мне нужно работу искать.

— К лешему твою работу! Не убежит. А того, что мне должны заплатить, нам и на двоих вполне хватит. Так что поддержи меня, хорошо? Деньги знаешь где брать. Ты ведь не возражаешь против наличных?

По его лицу она видела: не возражал! Просто все еще сомневался, так сказать, в глубине своего заплыва. Но Лику это уже мало волновало. Ни останавливать, ни поощрять она его пока не собиралась, решив для начала пустить все на самотек.