На протяжении чуть ли не всего сорокалетнего правления Тито в Югославии Косово имело статус автономного края, но в 1989 г. Милошевич аннулировал его. Вдобавок началось насаждение сербской культуры: закрыли албанское телевидение и радио, учителям-албанцам запрещали преподавать в школах и вузах, албанцев увольняли с работы в государственном секторе (в который входила почти вся промышленность). В 1996 г. недовольные албанцы образовали Армию освобождения Косово, которая начала атаки на Сербию. Некоторые соглашения были достигнуты в 1998 г., но они не могли просуществовать долго, так как этнические албанцы стремились к независимости для Косово, а Милошевич хотел, чтобы оно оставалось частью Сербии.

Косовская война началась в 1998 г. Кровопролитие достигло такой степени, что НАТО потребовало от Сербии прекратить наступление на Косово. Сербия отказалась выполнить приказ, вероятно, считая, что НАТО не вправе вмешиваться – ведь, согласно конституции, Косово является частью Югославии. Но когда стало известно о все новых случаях массовых убийств гражданского населения, НАТО приступило к бомбардировкам и Косово, и Белграда. В течение 76 дней, с 24 марта по 8 июня 1999 г., Белград находился под налетами авиации, от которых горожане, в том числе и семья Джоковича, спасались в подземных убежищах. Наконец Сербия приняла предложение ООН передать Косово под его управление, и война завершилась.

На протяжении девяти лет в Косово сохранялась временная администрация ООН. Затем, в 2008 г., была провозглашена независимость края. Ее признала большая часть международного сообщества, но несколько стран – в частности, Россия, Китай и несколько членов ЕС – поддержали Сербию, не желающую признавать Косово суверенным государством. В апреле 2013 г. ЕС выступил посредником в сделке, по условиям которой сербам с севера Косово были гарантированы сербские общины и на севере, и на юге края. Белград отрицал, что эта сделка означает признание Сербией независимости Косово, и утверждал, что речь идет только о кратковременной нормализации положения, чтобы Сербия и Албания могли вести переговоры об их вступлении в ЕС.

В настоящее время сербы составляют не более 10 % населения Косова, однако они по-прежнему преобладают примерно на четверти территории – в окрестностях города Митровица, где рос отец Новака, Срджан Джокович. Напряженность в отношениях между сербами и албанцами продолжает медленно нарастать, но поскольку обе страны стремятся вступить в Евросоюз, а ЕС заявляет, что это может произойти лишь при «полной нормализации» отношений (что бы это ни означало на практике), необходимо найти какие-то долгосрочные решения. Добиваясь «полной нормализации», ЕС настоял, чтобы Сербия оказала содействие в предании суду двух подозреваемых в совершении военных преступлений (Ратко Младича и Горана Хаджича). Тем временем Косово существует в своего рода подвешенном состоянии – как государство, признанное многими, но не настолько, чтобы войти в состав ООН. Это означает, к примеру, что оно не может стать членом УЕФА или ФИФА – поэтому такой футболист, как играющий за «Манчестер Юнайтед» Аднан Янузай, родители которого – этнические албанцы из Косово, не мог бы при желании выступать за Косово в международных турнирах (за исключением товарищеских матчей), поскольку Косово не состоит в этих ассоциациях (по иронии судьбы Янузай мог бы играть либо за Сербию, либо за Албанию).

Вполне возможно, этнические сербы в Косово в конце концов присоединятся к Сербии по условиям окончательного соглашения, если Белград признает независимость Косово. Будет ли Косово в этом случае стремиться к объединению с Албанией, пока неизвестно, но на каком-то этапе это может произойти. Вероятнее всего, Сербия и Албания обе войдут в ЕС, в итоге экономическая взаимозависимость между ними может привести к разработке более мирного решения, неважно, будет в нем участвовать суверенное Косовское государство или нет.

Четыре гражданских войны в Югославии 90-х гг. ХХ в. стали предметом судебных процессов в связи с военными преступлениями. Эти процессы проходили в специально учрежденном ООН судебном органе – Международном трибунале по делам бывшей Югославии (ICTY). Он собирался в голландском городе Гааге, месте размещения Международного уголовного суда, и также известен под названием Гаагского трибунала по военным преступлениям. Ряд обвинительных вердиктов уже на ранних стадиях работы стал способом жестко заявить о том, что же сегодня приемлемо на театре военных действий. Но в последние годы несколько оправданий по формальным признакам бросили тень сомнения на долговечность этих заявлений. Предполагалось, что трибунал завершит всю работу к концу 2014 г., но взятие под стражу Младича и Хаджича означает, что дело подойдет к финалу лишь в 2016–2017 гг.

Наибольшее внимание привлек вывод трибунала о том, что некоторые зверства военного времени являлись геноцидом. В 1948 г. на «Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него» резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 260 геноциду было дано определение как «действиям, совершаемым с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую». Однако до трибунала по военным преступлениям в Югославии ни одну страну не обвиняли в нарушении Конвенции. Международный трибунал признал Сербию невиновной в непосредственном участии в геноциде, тем не менее она стала первой страной, подвергшейся критике за нарушение международных законов и неспособность предотвратить геноцид 1995 г. в Сребренице. Трибунал предъявил обвинения по Конвенции о геноциде 161 подсудимому и признал 69 из них виновными в совершении геноцида или менее тяжких военных преступлений. Однако самый высокопоставленный подсудимый, Слободан Милошевич, избежал правосудия: в 2006 г. он был обнаружен в камере мертвым. Предполагалось, что он покончил с собой, но конкретная причина смерти так и не была установлена. Чем бы ни была его гибель – самоубийством, внезапной смертью из-за болезни или убийством, – она лишила мир возможности вынести вердикт в ходе редкого явления – судебного процесса над главой государства, обвиняемым в кровавых преступлениях, совершенных при его правлении.

Пока трибунал занимался своим делом, Сербия и другие бывшие республики Югославии восстанавливали серьезно пострадавшие экономики. В 2003 г. Сербия и Черногория отказались от притязаний на роль прежней Югославии и назвались просто «Сербией» и «Черногорией» – по условиям трехлетнего соглашения, которое завершилось проведением референдума по вопросу независимости Черногории. В 2006 г. черногорцы с незначительным перевесом голосов проголосовали за независимость, завершив тем самым распад Югославии, начавшийся в 1991 г. и затянувшийся на 15 кровопролитных лет. К тому времени, по оценкам международных гуманитарных организаций, войны уже успели унести жизни более чем 140 тыс. человек.

Несомненно, что львиная доля вины за распад Югославии лежит на Сербии. Возможно, во многом это объясняется воинственностью Слободана Милошевича, и в докладе ООН 1994 г. говорилось, что Сербия скорее пытается создать Великую Сербию, нежели возродить Югославию. Трибунал по военным преступлениям также отмечал, что большинство погибших в конфликтах стали жертвами сербской агрессии, и, по некоторым сведениям, сербы, выступавшие за сдерживание сербского национализма, подвергались нападкам и гонениям, их даже убивали. Но справедливо ли клеймить одних лишь сербов, хотя статистика во всех четырех войнах указывает на них как на главных виновников? Национализм Хорватии тоже всегда носил «эксклюзивный» характер: известно множество историй о том, как мусульманские общины в Боснии распаляли себя до исступления. И если в Боснии мусульмане и хорваты действительно страдали от рук сербских националистов, то во время гражданской войны 1941–1945 гг. именно сербы столкнулись с жестокостью хорватских фашистов – усташей и, пусть в меньшей степени, боснийских мусульман. Это многое объясняет, но не оправдывает трагические события. Было бы неправильно уделять в этой книге вопросу вины сербов слишком много внимания, но справедливым будет отметить, что представления о югославских войнах, согласно которым все сводится к агрессии сербов, а хорваты, боснийцы и другие выступают в роли невинных жертв, выглядят предельно упрощенными.