Возле кабинета меня ждут.

– Полиночка, всё хорошо? – участливо спрашивает Алла Петровна.

– Да. Спасибо, что приглядели за мальчиком, – улыбаюсь я и достаю ключи от кабинета.

– Красовский очень зол? – интересуется она.

Открываю дверь и ласково треплю Ваню по макушке, слегка подталкивая в кабинет.

– Поль, ты чего молчишь? Он ругал тебя? – допытывается Петровна.

Недоверчиво смотрит на меня, как на утаившую ценную информацию.

Странно вёл себя ваш майор!

Очень хочется выплеснуть. Но не решаюсь.

Судя по Доминике, не знаешь, кому тут можно и доверять.

Передёргиваю плечами.

Ох! Она по-прежнему ждет ответа.

– Красовский в норме. Вот даже увольнительную дал, – глупо улыбаюсь.

Глаза её расширяются от удивления.

– Простите, Алла Петровна. Я очень тороплюсь.

Хмурится, поджимает обиженно губы, превращая в тонкую полоску, резко разворачивается и молча уходит.

– Полин, а мы сейчас куда? – пацан дёргает меня за руку, отвлекая от грустных мыслей о Полине.

Молодая неопытная. Все норовят чему-то научить, дать ну очень актуальный совет на любую тему.

Да уж! Не позавидуешь.

– Поль, а Поль? – мальчишка ластится ко мне.

На глаза наворачиваются слёзы от умиления. Украдкой смахиваю их.

Перевожу взгляд на пацана, широко улыбаюсь.

– Сейчас заберу сумку, и мы сбежим отсюда!

Ванька оттаял рядом со мной. Его бледное лицо окрасил румянец. Он эмоционален и возбужден. Услышав, что у меня сводный день, в предвкушении, как классно мы можем его провести.

Не хочется его разочаровывать. Но вряд ли удастся провести его так же беззаботно, как и воскресенье. В противном случае, завтра утром меня ждут те же проблемы, что и сегодня.

Смахиваю свои вещи со стола в сумочку, выключаю приборы, и мы покидаем кабинет.

Чувствую на себе чей-то пристальный взгляд.

Прилетает нехорошее предчувствие, поворачиваю голову влево.

В конце коридора знакомая фигура майора Красовского. Решительно шагает в нашу сторону.

Не слишком ли решительно?

Он передумал?

Легко. Разве можно такому верить?

Руки начинаю трястись, и я никак не могу попасть ключом в замочную скважину. Сердце колотится так, словно сейчас выскочит из груди.

Сама не знаю, чего боюсь больше. Крассовский узнал, что на Ваню у меня нет никаких прав? Или то, что он теперь может отправить мальчишку в приют?

Снова в приют. Нет, только не это!

Оттуда Ванька сбежит при первой же возможности. И снова окажется на улице холодный и голодный.

И снова на него откроют охоту плохие дяди. И типа, хорошие, такие как Красава, ни черта не понимающие, что Ваньке нужна семья.

Близкие любимые его люди!..

Наконец, я справилась с замком. Хватаю Ваньку за руку.

– Уходим!

Иду быстро, постоянно ожидая окрика в спину. На одно мгновение я дезориентирована. Глубоко дышу, чтобы унять взбесившийся пульс.

Но никто не окликает, не останавливает…

****

Сидим с Ваней в кафе за столиком возле окна.

Я пью кофе, судорожно раздумывая, что делать дальше?

Ванька сидит напротив, уплетает черничное мороженное, весело крутит головой во все стороны и что – то мне эмоционально рассказывает.

Слушаю плохо.

Очень мало времени. А решение никак не приходит в голову. Наконец, решаюсь.

– Вань, ты в каком классе учишься? – мягко спрашиваю я.

Испуганно мечет в меня взгляд и супится.

– Ты не хочешь в школу? – доходит до меня.

Предательский румянец окрашивает щёки Вани. Вопрос «школы» весьма болезненный для ребенка. Это видно невооруженным взглядом. Но невозможно из-за страха потери контакта с мальчиком вечно избегать этой темы.

Повисшую между нами тишину разрезает трель звонка мобильника.

– Привет, Витуля! Почему не звонишь, я беспокоюсь, – слышу теплый родной голос.

– Привет, Полиночка! У меня все нормально.

Перевожу взгляд на Ваню. Мальчуган смотрит на меня ошалело. Радость и преданность в его глазах сменил страх…

Глубокий отчаянный беспробудный.

Губы его беззвучно шевелятся.

– Полина, мне некогда! – резко нажимаю отбой.

Ловлю Ваньку за руку в последний момент, когда он уже готов сорваться с места… в бега.

Только этого мне не хватало!

– Вань, ты не понял! – шиплю я.

– Понял я всё. Не маленький. Ты не Полина! – глаза его лихорадочно блестят. – Я слышал ваш разговор…

– Ванечка, не кричи! Люди оглядываются. Я сейчас тебе всё объясню…

Свободной рукой провожу по его голове. Но Ванька дергается так, словно не глажу, бью его.

Что за день такой? Дурацкий!

Хотя, чего я лукавлю! С самого первого дня, как я стала замещать сестру, каждый день теперь такой… фиговый.

Засада! Ванька рвётся из моих рук.

– Пожалуйста, отпусти меня! Я не сделал тебе ничего плохого… – из глаз его брызгают слёзы.

Плечи трясутся. Мотает головой. Умоляет. Боится. Слёзы катятся градом.

Я в полном ауте.

Его надрывный плач вводит меня в ступор. Душу наизнанку выворачивает.

В голове полный хаос. Сумасшедшая карусель из мыслей.

Не знаю, как успокоить ребенка. У меня нет опыта общения с детьми!

Я не детский психолог.

И даже не Полина!

Мальчишку переклинило. Он всё не так понял!

Думает, я сделала что-то ужасное с настоящей Полиной…

И теперь вот собираюсь то же самое проделать с ним.

У меня нет слов. Нервно сглатываю.

И просто притягиваю Ваньку к себе, прижимаю, глажу его худенькие плечи, спину.

– Вань, хороший мой! – шепчу я. – Не думай обо мне плохо…

Но он думает, чёрт возьми! Я остро это чувствую.

Сжимается под моими руками в тугой комок.

Клим

– Товарищ майор, разрешите доложить! – зычный голос Василия раздаётся на том конце трубки.

– Валяй, – небрежно бросаю я, собирая всю свою волю в кулак.