— Увы, девушка…

— Татьяна.

— Да, Танечка, эта дача больше никогда продаваться не будет. Хватит. Я тут живу, как говорится, до последнего часа. Жаль, что совсем одна. Муж давно умер, а сыночек разбился в самолете в прошлом году…

Хозяйка особняка даже всхлипнула. Знает эта молодящаяся ведьма, что ее подонок-сын жив, или нет? А главное, кто у нее в доме?

— Простите, Клавдия Петровна…

Она вдруг ясно и пристально глянула мне в глаза:

— Откуда ты знаешь, как меня зовут?

Я простодушно промямлила:

— Да вот, к соседям вашим заглядывала… к этой… тете Любе, она и сказала.

— А, понятно.

Судя по всему, мамочка окончательно успокоилась на мой счет и, видя, как я открыто, с восхищением разглядываю принадлежащее ей строение, заявила:

— Ну, если хочешь, покажу тебе дом. Тут вот во всей округе такой не найдешь. Чтобы знала, к чему и как приценяться…

Я изобразила смущение:

— Если, конечно, вас это не затруднит…

— Что ты! Мне тут скучно одной. — И она махнула рукой, приглашая следовать за собою.

Мы бродили с Клавдией Петровной, как по музею. И не в смысле ценных экспонатов (дача была загружена мебелью и всяким барахлом, в основном хрущевско-брежневских времен), а в смысле того, что буквально у каждого стула или лежащей на столе вилки она останавливалась и рассказывала душещипательную историю из совместной жизни с супругом. И история эта была обязательно привязана к драгоценному предмету.

Через час я проклинала все на свете и в первую очередь себя за то, что меня потянуло в этот пыльный архив воспоминаний. Тем более что стало ясно — Тианы здесь нет и быть не может. Ведь мы заглянули даже в чуланы.

Правда, однажды мне послышалось что-то вроде стона, но скорее это был протяжный скрип половицы или мяуканье кошки на улице.

В общем, съездила я, очевидно, зря. Тупик. Настроение было препоганейшее.

Любезно улыбаясь, я слушала непрерывную трескотню хозяйки «фазенды» и думала, как бы быстрее смыться под благовидным предлогом.

Наконец предлог представился.

— Да что ж мы все говорим и говорим, Танечка, — всплеснула руками Клавдия Петровна, — не пора ли и чайку попить! У меня есть чудный пирог с малиной.

— Очень вам благодарна за все, — я даже по-восточному приложила руки к груди, — но меня дома ждут родители к праздничному обеду, у них годовщина свадьбы…

Сколько же приходится врать по мелочам, даже противно! Но куда деваться? Что, сказать этой дамочке правду-матку? Мол, ищу тут вашего сыночка — убийцу и маньяка, который отнюдь не лежит в могиле, а продолжает резвиться на свободе. Какая, интересно, у нее будет физиономия?

В общем, я торопливо откланялась и, продолжая фальшиво улыбаться и помахивать рукой, резво устремилась по знакомой дорожке в обратном направлении.

…Возвращалась я в город мрачнее тучи. Сколько времени и сил угрохано для розыска квартиры и дачи а толку-то! Выслушала сентиментальную болтовню. Поиски же ни на шаг не продвинулись.

После долгих сомнений и колебаний я решила поехать домой и, как бы это ни было противно, еще раз просмотреть кассету. Возможно, в болтовне этого параноика удастся найти какую-либо зацепку. А что еще остается делать?

Дома я приняла душ, перекусила и, достав из тайника кассету, включила видик.

Осенило меня достаточно быстро. На том эпизоде, когда Алексеевский (или как там его теперь) рассказывал про убийство жениха Тианы, Алексея Зубова.

Я подумала, что Тиана наверняка общалась с его родителями — ведь смерть в таких случаях сближает. И она вполне могла рассказать им то, что не успела сказать мне. В общем, мало ли какие зацепки там найдутся.

Зубов, Зубов…

Но ведь все не так. Тиана говорила, что этот негодяй изменил в фильме имена и фамилии.

Зубов был обладателем серебряной медали последней Олимпиады по плаванию (прыжкам?).

В любом случае, местный спорткомитет прояснит мне, что к чему.

Я решила не ехать туда, а попробовать выяснить все по телефону.

— Министерство спорта вас слушает, — сказал мне бойкий девичий голос на том конце провода.

— Здравствуйте, у кого можно получить небольшую информацию для газеты «Тарасовские прелести»?

— М-м… Сергей Иванович сейчас в отъезде, а что вы хотели?

— Узнать, кто его на данный момент замещает.

— М-м… Владилен Поликарпович, но он…

— …Говорить не в состоянии?

— Девушка, вы, все журналисты…

Я положила трубку телефона и хлопнула себя по лбу. Надо же было общаться с этими идиотами, когда просто следовало немного напрячь мозги. Два с лишним года назад все фанфары у нас трубили: Алексей Губченко — гордость области, призер Олимпиады!

Вот что значит зацикливаться только на своем! Но мне так или иначе нужен его домашний адрес. Ладно, попробуем еще раз:

— Добрый день, беспокоит секретариат вице-губернатора. Министр на месте?

— Да, кажется, извините, сейчас.

Так я и думала, что министр спорта на месте.

— Слушаю, кто спрашивает?

Над этим вопросом, заданным уверенным баритоном, я на секунду задумалась, а затем, вспомнив имя-отчество вице-губернатора, спросила министра спорта:

— Нельзя ли Вениамину Алексеевичу срочно получить домашний адрес родителей Алексея Губченко?

Да, аппаратные отношения — дело тонкое. Несчастный министр обалдел от необычности просьбы, удивился тому, кто такой Губченко… ну а дальше ему просто лень было ломать над этим голову, и он сказал:

— Пожалуйста, перезвоните 17-35-48 Владилену Поликарповичу, я сейчас дам ему распоряжение, и он все скажет.

Я, конечно же, перезвонила, повторила сказанное прежде, и некто Владилен Поликарпович вполне благожелательным тоном дал мне искомую информацию:

— Родители Губченко проживают по адресу: проспект Байконура, дом 14, квартира 38.

— Благодарю, — сказала я как можно более официально и подумала, что быстрее было бы выяснить все это другими путями, нежели такими мудреными.

Но и на том спасибо. Надо ехать. Шансы, конечно, невелики. Прошло уже столько времени с момента гибели Алексея. И, потом, нет никакой гарантии, что Тиана в последние месяцы общалась с семьей, с которой прежде ее связывали светлые надежды на будущее, а теперь… только горечь общих воспоминаний.

Однако выбирать не приходилось. Я оделась как можно более тщательно, но не броско, чтобы соответствовать не очень-то веселому разговору, который мне предстоял.

В очередной раз пожалев, что до сих пор никак не получается решить проблему личного автотранспорта, я поймала частника и назвала ему адрес.