– Не знаю я никакого Остина Куленса.

– Крупный мужчина, – продолжал Мейсон, – примерно шестифутов роста, лет сорока, на руке большой перстень.

– Я его не встречал.

– Он был здесь, задавал вопросы о Джордже Тренте и говорил окамнях, которые тот вам оставил.

– Его здесь не было. Сюда никто такой не приходил.

– Думаю, это неправда, – спокойно произнес Мейсон.

– Вы хотите сказать, что я вру?

Мейсон холодно улыбнулся:

– Давайте скажем, что вы немного ошибаетесь.

– Ну что ж… Я не вру и не ошибаюсь. Раз уж вы смогли сюдавойти, то без труда найдете выход. И вам лучше поторопиться, пока вы еще можетевыйти сами.

– Я смотрю, у вас хорошее радио, – пропустив последнюю репликумимо ушей, сказал Мейсон.

– Да, мне оно тоже нравится, – пробурчал Голдинг.

– Может, послушаем какую-нибудь музыку?

– Это вам не магазин, и я не продавец-консультант, –огрызнулся хозяин заведения.

– Я спросил об этом, – продолжал Мейсон, – потому чтозаметил, что оно настроено на полицейскую волну. Возможно, вы слышали сообщениео том, что Куленса убили.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– По дороге сюда Куленс сделал один телефонный звонок.Возможно, это как-то изменит сложившуюся ситуацию.

– Вы не в своем уме! – воскликнул Голдинг.

– Конечно, я могу понять вашу позицию. Владея такимзаведением, вы не слишком-то хотите привлекать всеобщее внимание. И вы быпредпочли, чтобы полицейское расследование вас не коснулось.

– Ну-ну, уже интересно. – Голдинг прищурился. – Вы поетесоло, но не думайте, что я спою с вами дуэтом.

– Но если бы вы проявили хоть капельку дружелюбия, мы моглибы все с вами обсудить. Если же нет, я могу позвонить своему приятелю, сержантуГолкомбу из отдела по расследованию убийств, и кое-что ему рассказать. Оннедавно обвинил меня в укрывательстве информации, так что сейчас мне это оченьбы помогло.

– Давайте, – хмыкнул Голдинг. – Звоните хоть самомупрезиденту, меня это не волнует.

– Нет, – задумчиво произнес Мейсон. – Вполне хватит и одногоГолкомба. Он заявится сюда и примется задавать вопросы… Не только вам двоим, нои вашим посетителям в игровом зале. Возможно, они видели, как Куленс входилсюда.

Человек за столом молча уставился на Мейсона.

– Не слишком-то приятно будет, а? – усмехнулся адвокат.

Голдинг смочил кончиком языка пересохшие губы, нервноперевел взгляд с Мейсона на сидевшую рядом с ним женщину и заявил:

– Он просто блефует.

– Возможно, он и блефует, – задумчиво произнесла женщина. –Но пока что все козыри у него.

– Спасибо, – сказал Мейсон, не сводя взгляда с Голдинга.

– Не благодарите меня, – ответила Ева. – Благодарите своюудачу. Вам бы стоило попробовать сыграть в рулетку. Похоже, вам сегодня везет.

– Хорошо, мистер Мейсон, он был здесь, – заговорил Голдинг.– Хотел меня видеть. Ворвался и начал обвинять меня в том, что я взял у ДжорджаТрента какие-то бриллианты. Я сказал ему, что он идиот и что Джордж Трент ужедва месяца как не был тут. Мы какое-то время еще поспорили, а потом он простовстал и ушел.

– И это все? – спросил Мейсон.

– Все.

– Это совсем не соответствует той информации, которая есть уменя.

– Ну что ж, – осклабился Голдинг, – давайте послушаем вашуисторию.

– Куленс выяснил, что у вас находятся камешки, которые вывзяли у Трента. Он сказал вам, что Тренту они не принадлежали. Разгорелся спор:имеете ли вы на них какое-то право, если у Трента на них никаких прав не было.Вы соврали, что Трент заложил бриллианты за шесть тысяч. Куленс предложил вамвыкупить их за три тысячи, но вам это не понравилось. Тогда он объяснил, что увас могут появиться серьезные проблемы, и все по той же причине: камни Трентуне принадлежали. Вы не хотели, чтобы против вас завели дело, и поэтому взялиденьги и передали Куленсу камни. Куленс ушел от вас, а потом его кто-то убрал.

– Где вы начитались таких сказок? – поинтересовался Голдинг.

– Птичка на хвосте принесла.

– Иногда на птичек открывается сезон охоты.

– Вы хорошо стреляете?

– Возможно, – угрожающе ответил Голдинг.

– Билл! – воскликнула женщина. – Заткнись!

– Кто-то открыл сезон охоты на Куленса. – Мейсон уставилсяна свою сигарету.

Голдинг хотел было что-то сказать, но Ева Танис егоопередила.

– Заткнись, Билл Голдинг! – крикнула она. – Ты чертовскимного болтаешь!

– Или недостаточно много… – заметил Мейсон.

– Так или иначе, он уже сказал все, что хотел, – ответилаженщина. – Вы услышали нашу историю… Нам больше нечего добавить.

– В вашей истории не все сходится.

– Тогда попробуйте подумать еще раз, – сказал Голдинг.

– Вы испугались, когда услышали о смерти Куленса. И решили,что все будет в порядке, если никто не узнает, что он был здесь. Вы уже успелипроинструктировать своих служащих, но не ожидали, что все откроется так скоро.Когда я предложил привести сюда полицию, чтобы они поговорили с вашимипосетителями, вы поняли, что крепко влипли. Поэтому решили наконец признать,что Куленс все-таки был здесь, но ничего больше. И вы думаете, что с вами никтоне сможет поспорить.

– Это ваша история, – ответил Голдинг. – Я уже рассказал вамсвою и могу повторить ее еще раз. Если вы будете продолжать на меня давить, вампридется несладко.

– Учитывая то, как у вас все организовано, тут любому можетприйтись несладко, – усмехнулся Мейсон, махнув рукой в сторону игорного зала.

– Почему бы вам, мальчики, не помириться? – Ева придвинуласьближе к Мейсону.

– Я-то не против, – заулыбался адвокат. – Но хочу получитьчто-то и в ответ.

– Хорошо, считайте, что вы выиграли.

– Вы были здесь, когда Куленс пришел? – спросил Мейсон,поворачиваясь к ней.

– Нет.

– А кто был?

– Не знаю. Билли, тут был кроме тебя еще кто-нибудь? –спросила она у Голдинга.

– Никого, – заявил тот с триумфальной улыбкой. – ТолькоКуленс и я.