— Я стремлюсь только к знаниям, господин! — пылко воскликнул адепт. — Мне хочется узнать, откуда пришли эти ксеносы. — Магос замолчал, сжимая и разжимая длинные металлические пальцы. — Мои теории считают невероятными, даже еретическими.

— В поисках истины не может быть ереси, — изрек Пертурабо.

— Мудрые слова, господин, только не все с ними согласны. — Цурин понизил голос. — А ведь действительно, что такое темпораферрокс? Полагаю, они воспринимают время не так, как мы, и существуют нелинейно.

— Объяснись. — Неожиданно для Пертурабо механикум его заинтриговал.

Воодушевленный адепт продолжил:

— Моя гипотеза состоит в том, что во время миграции хруды путешествуют не в пространстве, а во времени. Посудите сами: до сих пор мы встречали их лишь в малом количестве. Возможно, по неким причинам у них что-то вроде сбора, но сейчас, в этом моменте времени, а не здесь. Пространство для них, может статься, вовсе несущественно.

Для существ, которым неважно пространство, они сражаются уж больно яростно, — заметил Железный Владыка.

— Причиной может быть не территория, а положение в хронопотоке. Хотя, вероятно, всего понемногу.

— Похоже на то, — сказал Пертурабо, хотя слова магоса его не убедили.

— Многие мои братья считают их ксеносами… Но существует иное предположение, которое я горю желанием проверить.

— Какое?

— Что хруды на самом деле никакие не чужаки, — объяснил Цурин, — а некая ветвь человечества. Возможно, из далекого будущего, даже из конца самого времени.

Примарх снова помрачнел.

— Безумие. Будь так, зачем им являться сюда?

— Кто знает? — ответил магос. — Нам неведомо, какие ужасы ждут людей на долгом и темном пути вперед. Возможно, в нашем времени они нашли мир и пришли сюда, чтобы насладиться стабильностью, которую Империум несет Галактике.

— Идиоты. Я никакого мира не вижу, — пробормотал Железный Владыка. — Хорошо, Цурин. Жажда знаний мила и моему сердцу тоже, так что можешь собирать свои образцы. Но если мне хотя бы покажется, что твои интересы ставят под угрозу операцию, я убью тебя собственными руками.

Адепт отвесил низкий поклон.

— До такого не дойдет, потому что мы победим. Ваш план поистине гениален, мой господин. Лишившись своих природных способностей, хруды станут беспомощны. Вы прикуете их к месту и времени. Подозреваю, это вызовет большую панику.

— Вероятно, — хмыкнул примарх. — Но ты забываешь об их технологическом превосходстве, магос. Высокомерие — еще один изъян вашего кредо. Оружие хрудов на фазовой плазме далеко опережает все, что твоему жречеству по силам собрать. Столкнувшись с серьезной угрозой, они могут прибегнуть к более разрушительным средствам.

— Думаю, не в нашем случае, мой господин примарх.

— Ты отталкиваешься от допущения, что если бы они владели чем-то мощнее, то уже применили бы это. Хватит тешить себя иллюзиями. Глупо приписывать ксеносам человеческие повадки. Хруды — весьма необычные создания, и мы не можем знать, что они будут или не будут делать. Не в моей натуре сдерживаться на войне, магос, но сейчас нам требуется осторожность.

— Разумеется.

— Быть может, Килос и прав. Насколько я понял, из всех старших адептов Тагматы ты единственный веришь в успех?

— Всё так, мой господин. Однако хочу заметить, что коллеги не признают идею моего поля, поскольку не до конца понимают ее. Им недостает моих познаний в этом самом загадочном из таинств. Немногие постигли время так, как я, ибо оно — движитель самой Вселенной.

— Как бы не оказалось, что ты поддерживаешь меня из подхалимства, надеясь на награду. — Пертурабо похлопал бумагами по ладони. Какие потаенные мысли проносятся по улучшенным нейронным каналам техножреца? Нельзя доверять механикум, нельзя. — Так или иначе, я устал от этой войны. Готовь все необходимое — проверим мою теорию в штурме крепости. Если она падет, весь западный континент «Сто двадцать пять Двадцать три» будет нашим — враг там почти выдохся. Если план сработает, мы сможем покончить с этой планетой и двинуться к следующей с большей уверенностью в успехе.

Он протянул документы магосу.

— А что если все пойдет не так, как ожидалось, мой господин? — выдержав паузу, спросил Цурин. — Разве не нужно сперва провести точечные испытания?

Пертурабо холодно улыбнулся.

— Используешь мои же доводы против меня… Что ж, порой приходится идти на риск. Или ты сам не уверен в своем устройстве, магос? Один сбой — и нам всем конец.

— Пусть попробуют свои искажающие время силы на наших щитах. Движущая Сила извечна и непреложна. — Адепт принял бумаги гибкой, словно металлическая змея, конечностью.

— Сообщи мне по готовности. Я лично возглавлю атаку.

Цурин поклонился и вышел из зала, а Пертурабо вновь повернулся к звездам.

Когда магос удалился, вперед нерешительно выступил кузнец войны Форрикс, первый капитан и триарх Трезубца. Пертурабо знал, что со стороны его настрой трудно определить. Характер примарха, и так не самый легкий, становился тем более непредсказуемым, чем дольше легион барахтался в Глубинах. Раньше такая небывалая осторожность в поведении воинов обеспокоила бы Железного Владыку, но сейчас он испытывал удовольствие от приносимого ей чувства контроля, тем более что события войны такого удовольствия ему не доставляли.

— Вы считаете этот план разумным? — спросил Форрикс.

Двое других триархов, Харкор и Голг, встали за спиной товарища.

— А ты, стало быть, нет? — поинтересовался примарх.

— Мы без толку лезем в мясорубку. До ближайшего мало-мальски значимого человеческого поселения не один световой год. Так к чему эта кампания? Нам следует отказаться от нее, перегруппироваться и запросить новые распоряжения от Военного Совета.

Слова первого капитана разозлили Железного Владыку. Он резко поднялся с трона, вынудив Форрикса отступить.

— Приказ о захвате этого погрязшего во мраке дремучего захолустья пришел напрямую с Терры. Это испытание, и если мой отец хочет увидеть мою неудачу, то будет разочарован. Я не уступлю этим отродьям. Раз я решил искоренить их, значит, быть посему! Но если не изменить стратегию, нас ждет провал. Только глупец станет бросать людей на стену, зная, что им ее не пробить.

— Тогда, возможно, будет лучше, если один из нас возглавит экспедицию, — высказался Харкор. В его речи всегда чувствовались некие скрытые намеки, а улыбка сквозила фальшью. Временами Пертурабо жалел о своем решении ввести Харкора в Трезубец. — Мы не можем рисковать вами.

«И кого же мне отправить?» — задумался Пертурабо.

Форрикс отличался истовой преданностью, но даже он не чурался коварства и интриг, которыми промышляли другие триархи. Заносчивость делала Харкора подобным открытой книге, но его отравляли чрезмерные амбиции, дерзость и своевольство. Голг же напоминал цепного пса — грубый, туповатый и настолько прямолинейный, что Пертурабо, хоть и назначил советником, даже не дал ему звания кузнеца войны. Все они утомили Железного Владыку. Его забавляла мысль избавиться от таких помощничков.