весом. События последних нескольких дней снова и снова прокручиваются в моей голове, непрекращающийся цикл страха, замешательства и неверия. Я все еще чувствую хватку Ивана на моем запястье, синяки, нежные на моей коже. Я все еще слышу эхо собственного голоса, когда я молила о пощаде, горький привкус отчаяния на моем языке.

Худшая часть, часть, которая не перестает терзать меня, это предательство. Кейс отказался от меня. Человек, которому я служила преданно, ради которого рисковала всем, послал кого-то убить меня. Чтобы заставить меня замолчать, прежде чем я стану обузой. Это мысль, от которой я, похоже, не могу избавиться, как бы я ни старалась. Реальность этого ложится камнем в мой желудок, холодный и тяжелый.

Я лежу на кровати, уставившись в потолок, пытаясь осмыслить все, что произошло. Мое тело кажется тяжелым, отягощенным истощением, которое возникает не только из-за недостатка сна, но и из-за эмоционального груза последних нескольких дней. Роскошь комнаты вокруг меня, не что иное, как жестокая насмешка над хаосом в моем сознании.

Мои мысли возвращаются к человеку, которого я убила. Мои руки дрожат, когда я смотрю на них, все еще чувствуя скользкость его крови, резкое сопротивление, когда нож вошел. Я никогда не думала, что буду способна на что-то подобное. Либо он, либо я. Не было никаких колебаний, никаких сомнений. Это был чистый инстинкт выживания, и меня ужасает то, как быстро я действовала, как легко я стала убийцей.

Я сжимаю кулаки, костяшки пальцев белеют, когда во мне поднимается гнев. Я сделала то, что должна была сделать. Если бы я этого не сделала, я бы не лежала сейчас на этой кровати в доме Ивана. Я была бы трупом в той камере, еще одной жертвой жестокого мира, частью которого я была так долго. Это не делает принятие легче. Это не стирает образ его безжизненных глаз, смотрящих на меня.

А потом появился Кейс. Человек, которому я служила преданно годами, который принял меня, дал мне цель, только чтобы выбросить меня как мусор, как только я стала обузой. Иван был прав. Такова реальность мира мафии. Преданность ничего не значит. Ты ценен ровно настолько, насколько ценен твой последний акт служения, и как только ты перестаешь быть полезным, ты все равно что мертв.

Предательство ранит глубоко. Я отдала все Кейсу, делала то, чего никогда не думала, что смогу, все во имя преданности. Я верила в дело, в извращенное чувство чести, которое связывало нас вместе. Теперь я вижу, что это такое на самом деле, фасад, ложь, которая держала меня прикованной к человеку, который никогда не заботился обо мне, кроме того, как я могла ему служить.

Я чувствую, как горечь поднимается во мне, резкий, кислый привкус в глубине моего горла. Я ненавижу его. Я ненавижу Кейса за то, что он использовал меня, за то, что он послал того человека убить меня без задней мысли. И я ненавижу Ивана тоже за то, что он втянул меня в эту извращенную игру власти и контроля. Он не лучше Кейса, манипулирует мной, использует меня для своей выгоды.

Я ненавижу себя. За то, что была настолько наивна, чтобы верить в преданность, за то, что позволила себе стать пешкой в их безжалостном мире. Я всегда гордилась тем, что я умная, всегда на шаг впереди. Но теперь я просто очередная жертва той самой системы, в которой, как я думала, я смогу ориентироваться.

Слезы жгут мои глаза, но я смаргиваю их, не давая им пролиться. Я достаточно плакала. Слезы мне сейчас не помогут. Они не изменят того, что я сделала, или того факта, что я одна в этом. Я должна быть сильной, сильнее, чем когда-либо. Я не могу позволить себе сломаться сейчас, не тогда, когда я окружена врагами, которые раздавят меня, как только почувствуют слабость.

Я все еще лежу на кровати, погруженная в свои мысли, когда дверь скрипит и открывается. Мое тело немедленно напрягается, инстинкт быть начеку включается еще до того, как я это осознаю. Я поднимаюсь, садясь на край кровати, когда в комнату входит женщина. Она знакома, та самая женщина, которая приносила мне еду с тех пор, как я сюда попала. Ее лицо строгое, осанка напряженная, и она не тратит время на любезности.

— Господин Шаров дома, — говорит она, ее акцент сильный и несомненно русский. Ее голос отрывистый, деловитый, как будто она привыкла выполнять заказы без вопросов. — Он хочет, чтобы вы были внизу.

Слова повисли в воздухе, тяжелые от подтекста. Иван дома. Человек, который втянул меня в этот кошмар, человек который ясно дал понять, что мое выживание зависит от того, насколько я могу быть ему полезна, теперь хочет меня видеть. Не могу сказать, что я удивлена, но это не делает страх, нарастающий в моем животе, менее сильным.

Глаза женщины мелькают на мне, оценивая, и у меня складывается отчетливое впечатление, что она не просто служанка в этом доме. В ее взгляде есть твердость, деловое отношение, которое говорит мне, что она повидала свою долю тьмы этого мира. Еще один из верных подданных Ивана, без сомнения. Мне интересно, какова ее история, но я знаю, что лучше не спрашивать.

Я киваю, пытаясь скрыть беспокойство, которое я чувствую. — Я сейчас спущусь.

Она не отвечает, просто смотрит на меня еще мгновение, как будто убеждаясь, что я действительно собираюсь подчиниться. Когда она удовлетворена, она разворачивается на каблуках и выходит из комнаты, оставляя дверь слегка приоткрытой за собой. Сообщение ясно, меня ждут внизу, и никакие задержки не будут допущены.

Я медленно выдыхаю, пытаясь успокоиться. Вот оно. Чего бы Иван ни хотел от меня, какую бы игру он ни планировал затеять, это начинается сейчас. Нет места для колебаний, нет времени утопать в гневе или страхе. Я должна быть острой, сосредоточенной, готовой ко всему, что он мне подкинет.

Я встаю, ноги немного дрожат от тяжести всего, что произошло, но я заставляю себя двигаться. Нет смысла откладывать неизбежное. Чем скорее я встречусь с Иваном, тем скорее я смогу понять, каким должен быть мой следующий шаг.

Когда я выхожу из комнаты, я бросаю быстрый взгляд на коридор. В доме тихо, почти жутко, единственный звук, мягкое шуршание моих ног по плюшевому ковру. Роскошь окружения ощущается как жестокая шутка, резкий контраст с реальностью моей ситуации. Я отбрасываю эти мысли, сосредоточившись вместо этого на том, что впереди.

Глава 9 - Иван