class="p">Я откидываюсь на кожаный диван в гостиной, тепло от потрескивающего в камине огня просачивается в комнату. Душ, который я принял ранее, смыл грязь дня, оставив меня свежим, но мысли в моей голове совсем не чистые. Я переоделся во что-то более удобное, темные джинсы и простую черную футболку, но повседневная одежда не смягчает остроту моих мыслей.

Я жду Сару, мою маленькую пленницу, как я ее теперь называю. Она должна прибыть с минуты на минуту в сопровождении одного из обслуживающего персонала. Та самая женщина, которая следила за ней с тех пор, как я ее сюда привез. Мне любопытно, как Сара выдержит все это, любопытно, притупилась ли в ней борьба или она обострилась во что-то более опасное.

Я обнаруживаю, что мои мысли возвращаются к тому моменту, когда она сняла рубашку в той холодной, темной камере. Образ ее стоящей там, непокорной, несмотря на страх в глазах, изгиб ее тела, едва прикрытый тонкой тканью ее бюстгальтера, это зрелище, от которого трудно избавиться. Нельзя отрицать, что она сексуальна, с телом, которое может легко отвлечь даже самого дисциплинированного из мужчин.

Я напоминаю себе, что нужно оставаться сосредоточенным. Сара не просто какая-то женщина, она - оружие, которым мой враг пользуется уже много лет.

Ее нельзя недооценивать. Это ясно. Она умная, находчивая и по уши в грязной работе семьи Престон. Кейс доверил ей некоторые из самых деликатных заданий, включая то, которое ударило по нам сильнее всего, кража денег Братвы. Именно ее навыки, ее хитрость сделали это возможным. Женщина не ангел. Если уж на то пошло, она проблема, завернутая в обманчиво привлекательную обертку.

Я не могу позволить себе ослабить бдительность рядом с ней. Она может быть в моем доме, под моим контролем, но это не значит, что она безобидна. Далеко не так. Сара доказала, что способна сделать все, что нужно, чтобы выжить, и это делает ее опасной. Мне нужно держать это в центре моего внимания, какое бы ни было искушение отвлечься на ее внешность.

Дверь в гостиную открывается, и я выпрямляюсь, отбрасывая эти мысли в сторону, сосредоточившись на настоящем. Женщина входит первой, коротко кивает мне, затем отступает назад, открывая Сару позади себя. На ней все еще та же одежда, что и раньше, хотя она теперь немного помята, что является признаком напряжения и бессонных ночей, которые она, несомненно, перенесла.

Когда наши глаза встречаются, я вижу в ее глазах проблеск чего-то, неповиновения, страха, может быть, смеси того и другого. Она пытается держать себя в руках, но я вижу, что напряжение начинает ее одолевать. Хорошо. Это значит, что она все-таки человек, а не какая-то неприкасаемая сила природы. Это значит, что ее можно сломать.

— Войди, — говорю я, мой голос спокойный, но властный. — Нам нужно кое-что обсудить.

Она колеблется долю секунды, затем делает шаг вперед, ее поза напряженная, но контролируемая. Я внимательно наблюдаю за ней, отмечая каждое движение, каждую перемену в выражении ее лица. Ее бросили в глубокую яму, и теперь пришло время посмотреть, утонет она или выплывет.

— Сядь, — говорю я, указывая на место на диване рядом со мной. Мой тон не оставляет места для спора, и я наблюдаю, как Сара колеблется всего мгновение, прежде чем подчиниться. Она двигается осторожно, не отрывая от меня глаз, когда опускается на плюшевую кожаную подушку. Напряжение в ее плечах не вызывает сомнений, но она делает все возможное, чтобы скрыть его, чтобы казаться собранной, даже когда я знаю, что она совсем не сдержанна.

Улыбка дергает уголок моего рта. Мне нравится, что она послушна, хотя я чувствую, что огонь все еще горит под поверхностью. Есть что-то удовлетворяющее в том, чтобы видеть эту некогда непокорную женщину, которая доставила мне столько хлопот, сидящей рядом со мной и ожидающей, что будет дальше.

— Итак, — начинаю я, небрежно откидываясь назад и не сводя с нее глаз, — ты ведешь себя тихо с тех пор, как приехала. Больше никаких колких замечаний? Никаких оскорблений? Я уже почти начал скучать по сарказму.

Она смотрит на меня, ее зеленые глаза сверкают чем-то средним между раздражением и весельем. — Просто пытаюсь понять, к чему все идет, — отвечает она сухим тоном. — Я не знала, что должна тебя развлекать.

Я усмехаюсь, искренне удивленный. — Ты проделала до сих пор приличную работу. Нечасто мне попадается человек с твоим… духом.

Сара закатывает глаза, но легкий изгиб ее губ говорит мне, что она не совсем защищена от шуток. — Рада быть полезной, — говорит она, ее голос сочится сарказмом.

Я изучаю ее мгновение, наслаждаясь тем, как она пытается сохранить контроль в этой ситуации. Забавно наблюдать, как она балансирует на тонкой грани между неповиновением и подчинением. Я привел ее сюда не только для того, чтобы обмениваться колкостями. Есть более серьезные темы для обсуждения.

— Давай перейдем к делу, — говорю я, и мой тон становится более серьезным. — Кейс Престон. Ты была верна ему годами, делала его грязную работу, рисковала ради него своей жизнью. Теперь он пытался убить тебя. Ты все еще планируешь оставаться ему верной?

Я внимательно наблюдаю за ней, задавая вопрос, ища любой признак колебания, любой проблеск эмоций, который мог бы ее выдать. На мгновение выражение ее лица становится непроницаемым, но затем она смеется, коротким, горьким звуком, в котором нет и капли тепла, которое должно быть.

— Верна Кейсу? — повторяет она, качая головой. — Я была верна, но это было до того, как он послал кого-то убить меня.

Ее слова резки, но я вижу боль за ними, то, как ее голос становится чуть напряженнее. Ясно, что она не просто злится, она ранена. Предательство глубоко ранило, и хотя она пытается отмахнуться от него сарказмом, боль все еще там, кипит под поверхностью.

Я наклоняюсь немного ближе, мой взгляд прикован к ней. — Хорошо, — говорю я, мой голос тихий. — Это то, что я хотел услышать.

Она смотрит на меня, и на мгновение я замечаю в ее глазах что-то уязвимое, но она быстро скрывает это за сардонической улыбкой. — Что, ты рад слышать, что меня ударили ножом в спину?

— Счастье, не то слово, — отвечаю я, моя улыбка становится шире. — Это работает в мою пользу. Раненого зверя легче приручить, в конце концов.

Ее улыбка гаснет, всего на секунду, и я знаю, что задел ее за