Я отталкиваюсь от стены еще дальше, пытаясь стать как можно меньше, каждый нерв в моем теле кричит, чтобы я была готова ко всему, что будет дальше. Страх охватывает меня, когда он подходит ближе, его глаза темные и непроницаемые. Мой разум прокручивает в голове варианты, каждый хуже предыдущего. Вот оно - вот где все начинает стремительно катиться под откос.

Не говоря ни слова, он останавливается передо мной и медленно начинает расстегивать три верхние пуговицы своей рубашки. Паника вспыхивает в моей груди, и я тяжело сглатываю, готовясь к борьбе, которую, как я знаю, не смогу выиграть. Но затем, когда он оттягивает ткань в сторону, я вижу это, на его груди вытатуирована знакомая татуировка змеи, свернувшейся и угрожающая, в точности как у меня.

Я моргаю, мое дыхание перехватывает, когда приходит осознание. Он один из нас. Облегчение наполняет меня, настолько сильное, что я почти прислоняюсь к стене. Он работает на Кейса. Он здесь, чтобы помочь.

— Ты меня до чертиков напугал, — шепчу я, голос дрожит, но полон облегчения. — Я думала...

— Тихо, — обрывает он меня, его тон тихий, но твердый. Он оглядывается через плечо, как будто чтобы убедиться, что никто не подслушивает, прежде чем снова повернуться ко мне. — У тебя мало времени.

Я киваю, все еще пытаясь выровнять дыхание. Страх остается, но теперь он смягчен знанием того, что я не одна. Помощь пришла, даже если она в форме, которую я не ожидала.

Он приседает на корточки, чтобы оказаться на одном уровне со мной, его взгляд острый и расчетливый. — Ты чем-то поделилась с Иваном? Что-то деликатное о Престонах или американской семье?

Я хмурюсь, быстро качая головой. — Конечно, нет. Я им ничего не сказала. Я верна Кейсу.

Глаза мужчины ищут мои, словно взвешивая правду в моих словах. На мгновение я задаюсь вопросом, верит ли он мне, верит ли он, что я не сломалась под давлением. Затем, медленно, улыбка расплывается на его лице, полная чего-то похожего на одобрение.

От ухмылки на его лице у меня по спине пробегает холодок, но я заставляю себя сохранять спокойствие, сохранять фасад, который мне удалось сохранить. На мгновение мне кажется, что он собирается меня успокоить, сказать, что помощь уже в пути, что у Кейса есть план, как вытащить меня отсюда.

Затем его рука тянется к карману, и у меня перехватывает дыхание, когда он достает нож, лезвие которого отражает тусклый свет камеры.

Мне требуется секунда, чтобы осознать, что происходит, изменение в воздухе вокруг нас, изменение в его поведении. Я смотрю на лезвие, мой разум лихорадочно пытается понять это. Это не помощь, это что-то другое, что-то гораздо более опасное.

— Я здесь не для того, чтобы вытащить тебя, — говорит он, его голос пугающе спокоен, как будто он обсуждает что-то обыденное. — Кейс не хочет рисковать. Ты хорошо постаралась, Сара, но… слишком многое поставлено на карту.

Его слова бьют меня, как пощечина. Кейс не придет за мной. Он не планирует спасательную операцию, он даже не ведет переговоры. Он решил, что я обуза, что риск того, что я выдам Ивану конфиденциальную информацию, слишком велик. Осознание этого, как удар под дых, выбивающий воздух из моих легких. Он готов избавиться от меня, покончить с моей жизнью, чтобы защитить свои секреты.

— Нет, — шепчу я, качая головой в недоумении, и отступаю, прижимаясь к холодной, беспощадной стене. — Ты не можешь быть серьезным. Я ничего не говорила, я бы не...

— В этом-то и проблема, — обрывает он меня, его взгляд становится жестче. — Кейс не может рисковать. Ты слишком много знаешь. Если Иван сломает тебя, если ты оступишься, все кончено.

Он делает шаг вперед, и я чувствую, как холод стены проникает в мои кости. Мое сердце колотится в груди так громко, что я уверена, он слышит его. Этого не может быть. Я была верна, я сделала все, о чем просил меня Кейс, и вот как он мне отплатил? Послав кого-то убить меня, заставить меня замолчать навсегда?

— Пожалуйста, — начинаю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но страх подкрадывается, заставляя его надламываться. — Я ничего не скажу. Клянусь, я...

— Это уже не от тебя зависит, — говорит он, делая еще один шаг, нож зловеще сверкает в его руке. — Дело не в том, что ты сделаешь, а в том, что ты можешь сделать. Кейс не может позволить себе иметь незаконченные дела, а сейчас ты именно такая.

Паника накатывает на меня, и я отталкиваюсь от стены, пытаясь увеличить расстояние между нами. Некуда идти, некуда бежать в этом маленьком, замкнутом пространстве. — Тебе не нужно этого делать, — умоляю я, мой голос дрожит. — Я на твоей стороне, я верна Кейсу...

Он не останавливается, даже не колеблется. Выражение его лица мрачное, решительное. Он здесь не для того, чтобы вести переговоры, он здесь, чтобы закончить работу.

Я отступаю назад, мой разум лихорадочно работает, я ищу выход, что-то, чем можно дать отпор, но ничего нет. Просто холодная, суровая реальность, меня бросили, оставили умирать в этой богом забытой камере.

— Пожалуйста, — шепчу я в последний раз, мой голос едва слышен, когда он сокращает расстояние между нами. Нож снова сверкает, и я знаю, что это оно. Кейс сделал свой выбор, и я та, кто заплатит за него цену.

Глава 7 - Иван

Пока мы едем, за окном размываются огни города, а ритмичный гул двигателя заполняет тишину между нами.

Я на пассажирском сиденье, смотрю на темные улицы, мои мысли заняты текущим вопросом. Руки Максима сжимают руль, его глаза сосредоточены на дороге, но я могу сказать, что он так же глубоко погружен в свои мысли. Ситуация с Сарой приняла неожиданный оборот, и никто из нас не уверен, к чему это приведет.

— Кейс не ответил, — говорит Максим, нарушая тишину. Его голос ровный, в нем слышна тяжесть разочарования. — Никаких требований выкупа, никаких переговоров, ничего. Прошло уже несколько дней. Он не придет за ней.

— Он не заплатит, чтобы вернуть ее, — отвечаю я, и правда с холодной окончательностью запечатлевается в моем сознании. Это шаг столь же безжалостный, сколь и предсказуемый. Кейс Престон, человек, который превыше всего ценит власть и контроль. Если он решил, что