Под дверью столовой, в большом вестибюле был ряд кресел, посередине стоял стол для настольного тенниса и какой-то игровой автомат. В креслах сидели Рыбина, Белоконь, Анна Андреевна (это женщина из пожилой пары) и Лариса Сергеевна, жена хамовитого Ляхова.

На моё приветствие ответили все, а Зинаида Петровна вдруг ворчливо заявила:

— Девочки, вы не знаете, почему в общем туалете сушилка для рук не работает?

Все пожали плечами, кто равнодушно, кто удивлённо, а Рыбина всё никак не могла угомониться:

— Вот плохо, что в вестибюле туалет и для мужчин, и для женщин! Я думаю, наши мужики его и сломали. Вечно даже свет не выключают. Я недавно Пивоварова засекла.

— Ну, Зинаида Петровна, у каждого же в номере есть свой туалет, а этот на всякий случай, в него почти никто не ходит. Вот и сделали общим, — ответила Лариса Сергеевна (без своего тупорылого мужа она была очень даже ничего, довольно приветливая).

— И автомат перестал работать, — вдруг сообщила Анна Андреевна. Она всегда была довольно замкнутой и молчаливой, как и её муж. И даже как её зовут я узнала лишь недавно, да и то, от Анжелики.

— Может, деньги закончились? — равнодушно предположила Белоконь. — Я где-то читала, что в Америке автоматы только на деньгах работают.

— Вы путаете с нашими автоматами с газировкой, — возразила Анна Андреевна, — Игорь Иванович, мой супруг, пару раз пытался поиграть, так в первый день получилось, а вчера и сегодня уже нет.

— Ваш муж играет? — не удержалась от поддевки Белоконь.

— Нет, вы что! — даже замахала руками женщина, — он в университете читает основы информатики. Вот ему и интересно ознакомиться со всеми новинками, которые здесь есть…

Наш разговор прервало появление Анжелики. Девушка была растеряна:

— Здравствуйте! — коротко кивнула она и пожаловалась, — мама Люба, а в гладильной утюг не работает! Мы после завтрака едем с Ксюшей на съезд молодежи «Союза истинных христиан». Я хотела розовое платье погладить, а утюг не работает.

— Уже и утюг сломали! — возмутилась Белоконь.

— А кто последний гладил? — нахмурилась Рыбина и обвела нас всех внимательным, подозревающим взглядом.

— Я вчера блузку только гладила, — сказала Анжелика. — А после меня сразу Аврора Илларионовна пришла.

— Я тоже вчера гладила, в обед, — задумалась Анна Андреевна, — мужу рубашку надо было. Но утюг тогда нормально работал.

— А ты во сколько гладила? — принялась выяснять Белоконь у Анжелики.

— Утром, — сказала та. — Как обычно. Нас же на целый день в город увозят.

— А вечером кто-то гладил? — продолжила детективное расследование Белоконь. — Может, кто-то что-то видел?

Мы начали вспоминать, пытаться всё сопоставить, когда к нам решительным кавалерийским шагом влетела упомянутая Аврора Илларионовна. Щёки её пылали.

— Безобразие! — не здороваясь, воскликнула она, — это же чёрт знает, что такое!

Волосы её были всклокочены, всегда уложенная причёска, как говорится «волосок к волоску» нынче выглядела, словно воронье гнездо.

— Что случилось, мама? — встрепенулась Лариса Сергеевна.

— Почему у нас фен не работает⁈ — рявкнула та, — бардак какой-то!

— Ну, так в предбаннике в сауне тоже есть фен, — сказала Анна Андреевна, — он довольно мощный. Я всегда именно ним пользуюсь.

— Так, может, это вы и сломали⁈ — сварливо накинулась на неё Аврора Илларионовна.

— Да вы что! Как вы можете такое говорить! — возмутилась она, — с чего бы мне ломать⁈

— И утюгом вы последняя пользовались, — как бы между прочим заявила Белоконь, — а потом он тоже сломался.

— На что вы намекаете⁈ — взвилась Анна Андреевна, — как вы можете такое говорить⁈

— Мама, а почему ты наш фен не взяла? — влезла Лариса Сергеевна.

— Потому что и наш тоже не работает! — отрезала Аврора Илларионовна. — Свинство какое-то!

— Странно, что могло произойти, что все приборы одновременно вышли из строя? — задумчиво пробормотала Лариса Сергеевна. — Может, магнитные бури?

— О чём ты говоришь, Лора! — фыркнула Аврора Илларионовна, — какие к чертям бури? Кто-то специально сломал оба фена!

— Мама, но как бы этот кто-то мог сломать фен, если он находится в нашем чемодане? — покачала головой её дочь. — Для этого ему как минимум в наш номер нужно влезть. А мы вчера весь вечер были у себя. А когда выходили, то номер был заперт.

— Да нет же! — покачала головой Аврора Илларионовна, — я забыла его в предбаннике. Вчера поздно вечером я посетила сауну и немного поплавала в бассейне, это полезно для суставов, а фен потом забыла. Сейчас пошла забрать, а он не работает!

— Может, отсырел? — высказала предположение Рыбина, но отклика оно не нашло.

Тем временем нашали подходить остальные. Кресел для всех не хватило, поэтому большинство стояли, тихо беседовали. В помещении поднялся шум, и мы тему о неисправности аппаратуры свернули.

И тут дверь столовой открылась и оттуда выглянула смущённая то ли повариха, то ли официантка. Взглянув на Валентину Викторовну, нашу переводчицу, она торопливо заговорила на английском. При этом голос у неё подрагивал.

— Товарищи! — перевела моя несостоявшаяся свекровь, — вас просят ещё немного подождать. Они приносят извинение, что завтрак задерживается. Вышла из строя тестомешалка и фритюрница для пончиков. Приходится всё делать вручную. Сейчас повар дожарит оладьи и пончики, и вас пригласят. Подождите еще минут пятнадцать.

— Но я тогда не успею погладить платье! — чуть не плача воскликнула Анжелика, — что мне теперь делать?

— Надень джинсы, которые мы тебе позавчера купили, — посоветовала я. — Здесь все ходят в джинсах.

— Но я хотела в платье. Там же будет… — она осеклась и зыркнула на меня, не обратила ли я внимания на её оговорку.

Я дипломатично сделала вид, что не обратила.

— Всё более и более странно, — таинственных голосом сказала Белоконь и выразительно посмотрела на нас.

Мы переглянулись.

— Теперь, я полагаю, вы уже на меня не думаете? — сварливо сказала Анна Андреевна. — Я же не могла ещё и фритюрницу испортить. Для этого мне бы пришлось залезть в запертую столовую.

— Как знать, милочка, как знать… — бросила на неё многозначительный взгляд Аврора Илларионовна и, повернувшись к нам, ехидно добавила, — я читала в одном журнале, что бывает такая болезнь. Называется «клептомания». Это когда человек ворует просто так и всё подряд. Даже то, что ему не нужно. И потом не может вспомнить, что это он украл. Вполне может быть, что есть такая болезнь, когда человек портит приборы, а потом тоже не может ничего вспомнить. Или не хочет признаваться.

При этом Аврора Илларионовна так посмотрела на Анну Андреевну, что у той на щеках заалели пятна.

— Вы на что это намекаете⁈ — взвизгнула она.

— Ну, не магнитные же это бури, в конце-то концов! — припечатала она и заявила, — нужно, значит,