И отпечатанные листы.

В общем, по поим подсчётам, чтобы мне это всё перевести, при моей скорости работы со словарём, мне понадобится полтора месяца. И то, при условии, что я не буду ни спать, ни есть, ни уставать.

И, кстати, пока я перевела это чёртово предложение, я уже устала как собака. А в результате получилась абракадабра.

Хотелось ругаться и рыдать от бессилия.

А время шло.

Поэтому мне пришлось сделать то единственное, что мне делать совершенно не хотелось. А именно — пойти на поклон к Валентине Викторовне.

Скажу честно, всю поездку я её нагло игнорила и старалась максимально дистанцироваться. Конечно же я понимала, что моё поведение граничит с хамством, но ничего поделать не могла. Моя несостоявшаяся свекровь меня дико бесила.

Но сейчас крутить носом было глупо. Пришлось идти на поклон.

Я сгребла весь ворох книг и прочего обратно в пакет и отправилась к Валентине Викторовне.

— Любаша! Дорогая! — обрадовалась она мне, — заходи давай! Что-то мы с тобой в этой поездке всё никак не найдём время даже поболтать!

Я постаралась скрипнуть зубами бесшумно и вошла в её номер.

— Валентина Викторовна, — сказала я, прерывая поток ахов и охов, — я к вам по делу. Только вы можете сейчас помочь нам.

— Что случилось? — неглубокая морщинка прорезала её лобик.

Я рассказала о задании старейшины и продемонстрировала пакет с книгами.

— Я пыталась переводить, но вижу, что не успею, — вздохнула я и попросила, — помогите, пожалуйста.

Наша переводчица кочевряжится не стала, в тему моментально въехала, и мы с нею тут же засели за работу.

Она переводила название и аннотацию книг, бегло объясняла, что там в содержании, а я выбирала, что подходит для доклада, а что нет.

Получалось, честно скажу, не так уж плохо. Да, отнюдь не гугл из моего времени, но она старалась.

Буквально за два часа у меня был черновой набросок доклада. Точнее куски текста, вполне подходящего для доклада.

— Ты, когда напишешь доклад, приноси, я переведу, — сказала она. — Только не тяни, Люба, чтобы мне всю ночь не сидеть. Да и тебе потренироваться хотя бы бегло читать надо будет.

— Спасибо, — сказала я.

— Погоди, — она сунула мне небольшой словарь, — возьми, только с отдачей. Сейчас будешь компоновать текст, вдруг какое слово глянуть надо будет. Он самый удобный.

— Ага, — я благодарно приняла словарь и запихнула его в общую кучу бумаг и книг в пакете.

— А теперь скажи мне, Люба, ты когда собираешься замуж за моего сына выходить? — вдруг в лоб спросила она.

И пока я, хватая воздух ртом в буквальном смысле этого слова, пыталась найти достойный ответ, чтобы и не рассориться (ведь ещё текст переводить надо будет), и вместе с тем не дать сесть на голову и вытянуть из меня какие-то обещания, она сделала контрольный:

— И что с этими детьми делать будешь, Люба? Ты, конечно, старая, и у вас уже общих детей не будет, я всё понимаю. Честно сказать я и не хочу молодую невестку. Будет только бегать перед парнями хвостом крутить. Лёшеньке надо, чтобы женщина была надёжная и хозяйственная. Ну, вот, как ты.

Я икнула.

— Хорошо, что у Лёши есть двое детей.

При этих словах мои глаза полезли на лоб.

— Они в деревне живут. Там невестка, в смысле бывшая невестка, такая деревенская клуша, ты даже не представляешь. Лёша со своим НИИ на картошку в их колхоз ездил, так она его и захомутала. Но всё равно дура дурой. Так что отобрать их будет не проблема. Вот и будете воспитывать. А то мне порой хочется внуков повидать, а деревня далеко…

— А как давно вы их видели? — спросила я, чтобы проявить вежливость (сильно хотелось послать далеко и надолго наглую тётку, но мне нужен был этот чёртов перевод для доклада, поэтому пришлось вести диалог).

— Да года три назад — за думалась та.

— Ну так мне что те чужие, что эти. Но этих я уже воспитала, — попыталась-таки что-то более внятное ответить я, — А тех мне заново надо воспитывать и обучать. А это непросто.

— Ничего, Любушка, я помогу, — расплылась в улыбке Валентина Викторовна и добавила, — Лёшенька давно дом большой хотел. Да куда ему одному дом содержать. Там женская рука нужна. А мне уже тяжеловато. А так будете все вместе там жить. Да и мне местечко найдётся. Вот все вместе деток его и воспитаем…

— Эммм… Валентина Викторовна, побегу я, — я торопливо продемонстрировала пакет с книгами, — а то не успею до ночи доклад составить.

И стремительно ретировалась.

Выскочила в коридор, пронеслась по нему, аж до поворота в мой блок, повернула за угол и только там перевела дух.

Фух!

Чёртова баба! Подловила-таки меня в ситуации, когда мне деваться некуда и опять за старую песню.

Я Благообразному эту подставу ещё припомню!

Мои кровожадные мысли о том, как я режу Арсения Борисовича на куски ржавым скальпелем и посыпаю каждый разрез крупной солью, нарушила Сиюткина.

— Любовь Васильевна! — воскликнула она, и воровато оглянулась по сторонам, не слышит ли кто, — извините, я знаю, что вы доклад готовите, но я на минуточку!

— Говорите, — вздохнула я.

Хотя с другой стороны, это и хорошо, мне надо переключиться, а то я сейчас точно пойду и убью Пожидаева.

— У нас неприятности! — выдохнула она, стараясь говорить очень тихо.

— Что опять? — устало спросила я.

— Я ходила сегодня в парк, — шепотом начала жаловаться агрономша, — смотреть ходила. И, представьте себе, семена не взошли! Даже борщевик Сосновского! А ведь по моим расчётам уже должны были!

— Почему не взошли? — расстроилась я.

Что-то, а в этом направлении никаких сбоев я вообще не ожидала. И тут на тебе!

— Возможно, климат здесь другой и это повлияло, — начала перечислять Сиюткина, — а, может, аллелопатическое влияние соседних каких-то растений. Я же местную флору практически не знаю.

— Да что там знать, деревья, трава…

— Ой, не говорите, Любовь Васильевна! — замахала руками Сиюткина, и, охнув, резко понизила голос. — Но я думаю… то есть предположение у меня такое…

— Что? — нагнулась к ней ближе я.

— Я думаю, что виной всему экология! — трагическим шепотом сообщила агрономша.

— Да вроде чистая здесь экология, — пожала плечами я, — там же парк этот… он у них заповедный какой-то…

— Вот именно! Вот именно! — обрадовалась Сиюткина, — хорошо, что вы меня понимаете! Я считаю, что нужно немножко на те места химии внести…

— Какой химии? — меня аж передёрнуло.

Химии мне только не хватало. Кущ и Комиссаров вовсю извращаются с физикой, вон весь Нью-Йорк дерьмом залили, а эта