Ее губы сжались так плотно, что вокруг них появилась тонкая белая полоска.

— В первые несколько раз больно.

Я знало, что она ищет реакции, говорит такие вещи с целью шокировать, злится, когда я заявила ей, что моя судьба — ее судьба. Хотя я была девственницей, я не знала основ секса и того, что происходит в брачную ночь. Моя мать намекала на это в течение последних нескольких недель, но она была слишком робкой, чтобы вдаваться в подробности.

Поэтому я взяла на себя миссию подслушивать, когда мой брат разговаривает с кем-то из охранников и рассказывает, что он делал с девушками, с которыми был. Я подслушала, как сотрудники рассказывали о том, что они делали со своими партнерами, в таких подробностях, что мое лицо нестерпимо разгорелось.

Если она хотела получить реакцию, то не получит ее. Только не на это.

— Да, первые пару раз чертовски больно, и, конечно, кровь. Много крови в моем случае.

Я чувствовала, как мои глаза расширяются от ее признания, но она продолжала говорить.

— Будем надеяться, твой будущий русский зверь-муж сжалится над тобой и не просто повалит на кровать, раздвинет ноги и начнет ебать как животное, в чем я уверена.

Она пожала плечами и посмотрела на свои ногти, изучая их так, словно нашла скол в новом маникюре.

— Но ведь именно такими и бывают мужчины, когда им на тебя наплевать, — ее голос был мягким, как будто она говорила сама с собой. — Некоторые из нас для них просто сосуд, в который они засовывают глубоко внутрь и наполняют своими детками.

Когда она посмотрела на меня, на ее лице появилась неприятная улыбка.

— Ты слышала о некоторых вещах, которые совершил твой будущий муж?

Возможно, я недостаточно хорошо держала маску, потому что, когда ее улыбка расширилась, я стиснула челюсти.

— Он безжалостен и находит удовольствие в убийстве своих врагов. А ты знаешь, что говорят о русских — какие они варвары, как они используют и издеваются над своими женщинами, — она снова пожала плечами и разгладила руками платье. — Я уверена с Николаем Петровым все будет иначе. Ему наверняка нравится, когда женщины, которых он трахает, истекают кровью и плачут.

Я повернулась к ней лицом.

— Откуда ты все это знаешь?

Конечно, я не дура и слышала ее фразы, как будто она рассказывала мне все это основываясь на собственном опыте. Но, конечно, это была неправда? Неужели она испытала все это на собственном опыте?

Она долго не отвечала, и только выражение ее лица подсказало истину. Она знала эти вещи, потому что сама их делала. Она говорила это не просто для того, чтобы шокировать меня, не придумывала ничего, чтобы быть стервой.

— Когда я выйду замуж, это будет человек, которого я люблю и который любит меня в ответ, — судя по ее тону, она искренне верила в это.

Я не потрудилась ее поправить, напомнив, что в нашем мире не существует «брака по любви».

Пусть верит во что хочет.

— Франческа, — мягко проговорила я. — Ты знаешь правила нашего мира. Ты знаешь, что мы должны им следовать, — я заставила слова сорваться с моих губ. На вкус они были кислыми, ядовитыми. Я ощущала себя роботом, который просто повторяет то, что вбивали в меня с тех пор, как я стала достаточно взрослой, чтобы понимать слова.

Она ничего не сказала, но выражение ее лица ожесточилось, а накрашенные красным губы сжались.

— Я знаю правила. Знаю, чего от меня ждут, — слова прозвучали тяжело, с каждым слогом все громче.

Я никогда не видела и не слышала, чтобы Франческа говорила о чем-то так страстно.

— Но я также знаю, чего хочу. И я не собираюсь останавливаться на достигнутом. У меня есть планы, которые не предполагают, что меня будут пихать к кому-то, кого я не хочу, — при этих словах она расправила плечи, вздернула подбородок и ухмыльнулась в мою сторону. Она окинула меня взглядом с ног до головы, скривив губы, словно я была слабой и ниже ее по положению, раз «следую правилам».

Я больше ничего не промолвила, наблюдая за тем, как она покидает комнату, закрывая за собой дверь сильнее, чем нужно.

Секунду я просто стояла на месте, в голове крутились только мои собственные мысли и все, что она говорила, повторялось как заезженная пластинка. Я снова оказалась перед зеркалом и задумалась о ее словах, о том, что нужно найти любовь, знать, чего хочешь, и не останавливаться на достигнутом.

Но я также осознавала реальность. Я столкнулась с ней. И я знала, что сказок и счастливой жизни с прекрасным принцем для меня никогда не будет.

Все, что я могла сделать, — это принять свою судьбу и надеяться, что в итоге я буду хотя бы немного счастлива.

Глава 10

Николай

Я знал какую хуйню они задумали, пока вели меня через один из клубов, которые мы только что открыли в Десолейшене.

Я должен был сказать им всем отвалить. Мальчишник был последним, чего я хотел. Если бы хотелось надраться, я мог бы сделать это в комфортной обстановке собственного дома, без всех этих полуголых стриптизерш, которых они, без сомнения, наняли для сегодняшнего вечера.

Но я знал, что если бы попытался отказаться, это выглядело бы как неуважение. Лично мне было глубоко наплевать, кого я не уважаю, но мы с Дмитрием пытались укрепить Братву Десолейшен, а не вывести из себя еще больше солдат.

От одной мысли о том, что сегодня ночью меня ожидает обнаженная женская плоть, мой член чертовски сильно сжался. И это само по себе меня тоже бесило.

Константин и Арсений оглядывались на меня, пока мы проходили мимо основной части ночного клуба в дальние коридоры, ведущие к офисам и комнатам персонала. Я удержался от закатывания глаз, глядя на то, какими нетерпеливыми и взволнованными они выглядели. Черт, да это, наверное, будет самое активное мероприятие за последнее время.

Потому что если что и умели русские в Десолейшене, так это веселиться. Неограниченное количество выпивки, наркотиков, сисек и задниц всегда было в избытке.

Константин остановился у закрытой двери, посмотрел на Арсения, потом через плечо на меня. Он повернулся лицом вперед с идиотской ухмылкой и трижды сильно долбанул по двери. Через секунду ее открыли.

Я не удивился, увидев в комнате солдат Братвы, высокопоставленных представителей преступного мира и женщин всех возрастов и форм.

С каждой секундой шум становился все громче, а когда я переступил порог, он превратился