наши границы. Это даст нам огромное преимущество перед капиталистическим миром.

— Преимущество ценой потери контроля? — спросил Луций. — Мы не можем допустить, чтобы машины определяли судьбу нашей страны. Мы не можем позволить, чтобы искусственный интеллект подменил собой партию.

— Я не думаю, что это возможно, товарищ Генеральный секретарь, — сказал Сеченов. — Мы разработаем строгие протоколы безопасности, установим ограничения, создадим системы контроля. Мы гарантируем, что искусственный интеллект будет служить только интересам советского народа.

— Гарантии… — Луций усмехнулся. — Товарищ Сеченов, вы ученый, а не политик. Вы не понимаете, как работает мир. В мире идет борьба не на жизнь, а на смерть. Капиталисты не остановятся ни перед чем, чтобы уничтожить нас. Они будут использовать искусственный интеллект против нас, если мы им это позволим.

— Мы должны опередить их, товарищ Генеральный секретарь, — сказал Сеченов. — Мы должны создать более совершенный искусственный интеллект, чем у них. Мы должны использовать его для защиты наших интересов.

— Но что, если мы создадим монстра? — спросил Луций. — Что, если мы выпустим джинна из бутылки, которого не сможем контролировать?

— Мы должны быть осторожны, товарищ Генеральный секретарь, — признал Сеченов. — Но мы не можем останавливаться. Мы должны идти вперед, несмотря на риски. Мы должны верить в силу советской науки.

— Сила без контроля — это слабость, товарищ Сеченов, — сказал Луций. — Мы должны установить жесткие этические рамки для развития искусственного интеллекта. Мы должны гарантировать, что он будет служить только интересам социализма.

— Но этика — это субъективное понятие, товарищ Генеральный секретарь, — возразил Сеченов. — Она меняется со временем и зависит от классового сознания. Советская этика — это этика служения народу и партии.

— Именно поэтому мы должны контролировать развитие искусственного интеллекта, — сказал Луций. — Мы должны гарантировать, что он будет соответствовать нашей этике. Мы не можем допустить, чтобы он стал инструментом для угнетения и эксплуатации.

Сеченов замолчал, обдумывая слова Луция. Он подошел к окну и посмотрел на Красную площадь. Там шли люди, спешили по своим делам, не подозревая о том, какие судьбоносные решения принимаются сейчас в этом кабинете.

— Я понимаю ваши опасения, товарищ Генеральный секретарь, — сказал Сеченов, не поворачиваясь. — Я разделяю их. Но я не могу отказаться от веры в прогресс. Я считаю, что искусственный интеллект может принести огромную пользу советскому народу. Он может помочь нам построить коммунизм.

— Но какой ценой? — спросил Луций. — Что, если цена будет слишком высока?

— Это мы и должны выяснить, — ответил Сеченов, поворачиваясь к Луцию. В его глазах появилось что-то похожее на тревогу. — Мы должны идти вперед, но с открытыми глазами. Мы должны быть готовы к любым последствиям. И мы должны помнить, что мы — коммунисты. И наша ответственность — за будущее всего человечества.

Луций подошел к столу и взял в руки фотографию. На ней была изображена его семья — жена и дети. Они улыбались ему с фотографии, полные надежды и веры.

— Я понимаю вас, товарищ Сеченов, — сказал Луций. — Я тоже хочу, чтобы наши дети жили в лучшем мире. Но я не хочу, чтобы они стали жертвами наших амбиций.

Он положил фотографию на стол и посмотрел на Сеченова.

— Я разрешаю вам продолжать исследования в области искусственного интеллекта, — сказал Луций. — Но я требую, чтобы вы установили строгий контроль над этим процессом. Я хочу, чтобы вы регулярно докладывали мне о своих достижениях и проблемах. И я хочу, чтобы вы помнили, что безопасность государства и идеологическая чистота — это превыше всего.

Сеченов кивнул.

— Будет исполнено, товарищ Генеральный секретарь, — сказал он. — Я не подведу вас.

— И еще одно, — добавил Луций, понизив голос. — Инцидент с «Авророй» должен остаться в тайне. Никто не должен знать о том, что произошло. Это может вызвать панику и недоверие к нашей науке. Мы должны контролировать информацию.

— Я понимаю, товарищ Генеральный секретарь, — ответил Сеченов. — Это будет сделано.

Луций отпустил Сеченова. Он остался один в кабинете, погруженный в свои мысли. Он понимал, что принял рискованное решение. Но он не видел другого выхода. Он должен был двигаться вперед, несмотря на страх и сомнения. Он должен был защищать свою страну и свою идеологию. И он должен был надеяться, что не совершит ошибку, которая приведет к катастрофе. Мир катился в пропасть, а он был у руля.

* * *

За иллюминатором самолета простиралась бескрайняя сибирская тайга. Густой ковер из темно-зеленых елей и сосен, казалось, тянулся до самого горизонта, перемежаясь лишь извилистыми лентами рек и зеркальными осколками озер. Внизу не было видно ни дорог, ни поселений, лишь дикая, нетронутая природа, хранящая свои тайны в вечной мерзлоте.

Луций, откинувшись на спинку кресла, молча смотрел в окно. Он не любил летать, особенно над Сибирью. Бескрайние просторы вызывали у него чувство тревоги и одиночества, словно он был оторван от всего мира. Но сейчас его мысли были заняты другим. Он летел в секретный комплекс, расположенный в самом сердце тайги, чтобы получить отчет о проекте, который мог изменить ход истории.

Самолет начал снижаться. Вскоре внизу показалась небольшая взлетно-посадочная полоса, окруженная высоким забором из колючей проволоки. За забором виднелись несколько бетонных зданий, соединенных между собой переходами. Комплекс выглядел неприступным, словно крепость, охраняющая важную государственную тайну.

После посадки к самолету подъехал черный «ЗИЛ», из которого вышли двое офицеров КГБ в строгих серых костюмах. Они молча проверили документы Луция и сопроводили его к машине. Дорога до главного корпуса комплекса заняла несколько минут. За окном мелькали однообразные пейзажи — бетонные стены, колючая проволока, камеры наблюдения. Все говорило о том, что здесь не рады посторонним.

В главном корпусе Луция встретил высокий мужчина в белом халате. Его лицо было усталым, но глаза горели энтузиазмом.

— Товарищ Генеральный секретарь, — представился мужчина. — Доктор Волков, руководитель проекта. Добро пожаловать в наш комплекс.

— Благодарю, доктор Волков, — ответил Луций, пожимая руку ученому. — Я наслышан о ваших достижениях. Надеюсь, вы оправдаете мои ожидания.

— Мы сделали все возможное, товарищ Генеральный секретарь, — сказал Волков. — Результаты превзошли все наши ожидания.

Волков провел Луция по длинному коридору, уставленному сложным оборудованием и приборами. В лабораториях за стеклянными стенами кипела работа. Ученые в белых халатах склонялись над микроскопами, колбами и компьютерами. Все казалось сосредоточенными и увлеченными своим делом.

Наконец, они остановились перед дверью с надписью: «Особая зона. Вход воспрещен». Волков достал из кармана магнитную карту и провел ею по считывающему устройству. Дверь бесшумно открылась.

— Здесь находится самое сердце нашего проекта, товарищ Генеральный секретарь, — сказал Волков, пропуская Луция вперед. — Здесь мы создали то, что изменит мир.

Комната была небольшой и стерильной. В центре