Люба смутилась. Такая простая мысль ей и близко в голову не пришла.

– Мы долго ждали у входа. Потом заглянули в кабинет английского, затем – в твой классный. Решили, что просто прошляпили. А ты через спортзал свалила!

– Почему это через спортзал? – сгорая от стыда, выдавила девочка, надеясь оправдаться.

– Ты появилась с другой стороны Ерика. Мы шли по главной улице и издалека засекли, – ответил ей вместо брата Имир, махнув рукой назад. – На той половине реки есть проулок. На него можно выйти лишь через восточный обход. Знаю, потому что так ходил. Раз ты не прошла через главный вход – значит, вышла из спортзала. Я прав?

Люба окончательно почувствовала себя последней дурой. На английском ей казалось, что придуманный план побега никто разгадать не сумеет. Однако выяснилось, что некоторые территорию вокруг школы знают получше и просчитать путь тихони тоже запросто могут.

«Надо как-то объясниться. Но если вякну, что боюсь мамы, они примут меня за лохушку. И оскорбятся, узнав, что я не хочу появляться средь бела дня с цыганами», – паниковала юная особа.

Сэро злился, не понимая, зачем ровесница устроила балаган. Для него, привыкшего разговаривать чётко, прямо и по делу, её побег был поступком нелогичным, странным и попахивающим откровенным сумасбродством.

Девушка виновато посмотрела на Имира. Казалось, будто парень читает её мысли – настолько проницательным был его взгляд. Близнец догадливо усмехнулся, иронично взглянул на Сэро и с улыбкой произнёс:

– Я бы тоже в отместку смылся тридевятыми дорогами после вчерашнего прессинга из-за химии, на которую тебе по факту плевать!

Сэро возмущённо уставился на Имира. Тот прыснул со смеху:

– Тебе отомстили, братан! Прими это и расслабься! Нравится или нет, но вы квиты!.. Меня, кстати, Имир зовут, – обратился близнец уже к девочке. – Приятно познакомиться!

– Взаимно! – обрадовавшись, спешно ответила она. – Люба!

– Я в курсе. Знаком с Василием Михайловичем и твоей мамой. Александра Григорьевна работает в товарной кассе, а дядя Вася – на строительном кране водителем. Мой папа (может, знаешь – Алмаз зовут) поезда составляет.

– Такой высокий, чёрный, с небольшой бородой, немного седой?

– Да! Раз помнишь нашего батю, то стоит считать нас знакомыми, согласна? – приветливо улыбнулся школьник.

– Согласна! – послушно закивала сверстница.

Имир повернулся к кудрявому невысокому блондину, моргавшему белёсыми ресницами больших голубых глаз.

– А это общий друг и просто клёвый мужик Паша! Знакомьтесь!

– Привет, Люба! – улыбнулся тонкими губами Павлик, показав мелкие кривые клычки. – Я из четвёртой школы. Пацанов пришёл проведать.

– Втроём ждали? – сообразила тихоня.

– Ну да. Прикольно получилось, как ты удрала! – рассмеялся Павел.

– Неудобно вышло, – сконфузилась девочка. – Больше не буду, извините.

Имир насмешливо фыркнул:

– Да ладно! Брату пойдёт на пользу. Хоть кто-то от него убежал!

Сэро скорчил недовольную гримасу, но всё же усмехнулся с подкола близнеца. Имир и Паша переглянулись да рассмеялись. Люба тоже смущённо улыбнулась. Напряжение постепенно отпускало, уступая место робкой надежде на приятную компанию.

***

– Всегда на выходных в библиотеке сидишь?

Поспелова вопросительно посмотрела на Имира. Ребята медленно шагали вдоль реки. Всю дорогу тихоня общалась с близнецом и Пашей. Сэро молчал, вставляя редкие реплики в чужой непрерывный диалог.

Павлик оказался суетливым пацаном с быстрой речью. Простой, открытый, он весело шутил и разговаривал с Любой будто с хорошей давней знакомой. Это и радовало её, и немного пугало. Девочка привыкла искать везде подвох.

Имир же был учтив, корректен в выражениях и соблюдал рамки приличия. Люба чувствовала уважение и некоторую дистанцию, которую парень держал по отношению к ней. Такого поведения от мальчиков-ровесников в адрес прекрасного пола и уж тем более себя Поспелова не видела никогда. Перепалки, шутки, задирания, даже драки были нормой среди девчонок и пацанов её возраста.

Имир выглядел каким-то другим. Не таким, как все. Очень умным. Эрудированным. С чувством собственного достоинства. И хладнокровным. Люба ощущала в нём сталь и крепкий стержень сильного характера, как и в Сэро. Но в повесе читались интрига и азарт, а в брате – жёсткость и холодная расчётливость.

– Я отношу на выходных в отдел абонемента старую литературу, беру свежую и постоянно замечаю тебя в читальном зале с кучей книг, – пояснил Имир. – Когда бы ни пришёл. В любое время. Зал посещаю только в будни, после уроков. Мне нравится работать в тишине.

– Не думала, что кто-то в библиотеке может меня заметить, – покраснела Люба. – Из нашей школы в читалке крайне редко кого вижу. В основном, незнакомые ребята. Просто мне нравится читать! В зале энциклопедии и журналы, которые на вынос не дают. Сижу листаю. А на неделю беру в абонементе.

– Понятно, – удовлетворённо хмыкнул брюнет. – Что предпочитаешь? Любимые книги, авторы?

– Сейчас перечитываю в который раз сборник Гоголя «Вечера на хуторе…». Нравятся истории оттуда. Ещё гоголевского «Вия» люблю и «Страшную месть» (её вообще до дыр затёрла)! Проглотила многое у Кира Булычёва. Обожаю детективы про Настю Каменскую от Марининой.

– Ни фига себе! – воскликнул восхищённо Паша. – У нас вкусы совпадают! Тоже «Вечера» Гоголя люблю, «Повести Белкина» перечитывал. Детективы – святое! С творчеством Агаты Кристи и Конан Дойля знакома?

– Пару трудов одолела.

– Мне Стивен Кинг зашёл. Ужасы пишет. Читала? – поинтересовался Имир.

– Да, люблю! Летом «Оно» в руки попала. Так впечатлилась, что с наступлением сумерек боялась во двор выходить!

Мальчики прыснули со смеху.

– «Оно» я тоже переварил. С какими ещё его творениями перезнакомилась?

– А Серову знаешь? – вклинился, не утерпев, Паша. – Хоть что-нибудь? Она прикольная!

Имир добродушно фыркнул.

– Да ладно! Ты Серову летом читал! Брал у меня книжки! – пожурил друга блондин.

– Мы с тобой много чем меняемся, что ж такого?

– Ну Серову-то читал?

– Было дело, – согласился Имир. – Пойдёт от скуки.

– Ещё Лавкрафт жуткий! – вставила Люба, подняв кулак с оттопыренным большим пальцем. – Рекомендую!

На углу двух крупных улиц – Шевченко и Таманской – подростки попрощались.

Мальчики пошли дальше, по Шевченко, к дому Ибрагимовых. А Люба свернула на Таманскую и, пройдя метров сто пятьдесят, ушла с асфальтированной главной улицы на петляющий, посыпанный щебёнкой небольшой переулок, именованный Солнечным. Тут под номером 27 прятался в обилии густых деревьев её отчий дом. Огромный, из белого кирпича, с большими окнами в нарядных занавесках.

Поспелова впервые имела удовольствие общаться с ровесниками, которые читали взапой так же, как и она. То же, что и она. Девочка чувствовала себя будто заново рождённой, с нуля открывшей новый неизведанный мир, где ей было уготовано место среди равных. Нашла, возможно, друзей! Настоящих! И это одухотворяло школьницу жить, зажгло огонь внутри, согрело душу и заставило светиться от счастья. Настолько воодушевлённой Люба ещё