такой охотничий домик? И как он в этом случае отличается от крепости, которую хотели построить на болоте?

Или же всё гораздо проще? Крепость уже была построена, вот только вид болота из окон угнетал хозяина, да комары жить не давали, и он решил болото осушить к чертям собачьим. А Гришу именно болото на что-то вдохновило, и он купил эти земли, назвал крепость охотничьим домиком и невольно поставил Хмыря в положение вечного должника? Вот это больше похоже на правду, если честно.

Больше с Хмырём мы не разговаривали. Мне было холодно, я устал и с трудом переставлял ноги. А ему, видимо, нечего мне было сказать. Вот так в молчании мы и подошли к замку.

Мост был опущен, а ворота открыты. Во многих окнах замка горел свет. Ну что же, это, конечно, не дом-милый дом, но в такие моменты начинаешь ценить даже школу. Я обернулся, чтобы поблагодарить своего провожатого, но его не было рядом. Пока я задумчиво брёл по болоту, а потом рассматривал замок, как-то упустил тот момент, когда он исчез.

Не удивительно, я ведь думал о таких странных для нашего времени вещах: о совести и благородстве. Есть ли на самом деле такие качества у Тёмных магов? Я могу с уверенностью сказать про себя, что совесть у меня всё же есть. Не в том количестве, на которое рассчитывали бы родители — мать с Александром, но есть.

Казимир вряд ли на что-то там во мне рассчитывал. Он даже слова такого, скорее всего, не знал.

Хотя у многих неодарённых, да и других магов та же совесть не представлена даже в качестве атавизма. И я сомневаюсь, что это произошло исключительно за пару веков после войны. И тогда возникает вопрос: а так ли плохи были Тёмные? Или всё зависит от воспитания?

Возможно, не последнюю роль имеет точка зрения, с которой рассматриваются те или иные события. Вот возьмём, к примеру, Хмыря. Что сделал для него тот странный цесаревич? Он спас болотный народ. Намеренно, по глупости, или совершенно неожиданно для самого себя — это на самом деле неважно. Для Хмыря цесаревич Григорий — спаситель.

А вот для того несчастного вассала, у которых наследник престола отжал болото, он, скорее всего, козлина, воспользовавшийся своим положением. Скорее всего, и само болото, и крепость, простите, охотничий домик, купил Гриша не за полную стоимость. И неизвестный мне вассал потерял очень и очень многое.

А для папы императора, кем Григорий был конкретно в этом случае? Вероятно, раздолбаем, выкинувший деньги на ветер. И правда, на хрена Семье упало это болото вместе со всякими Хмырями?

Вот и получается: одно и то же событие, а сколько вариантов его трактовки. И это я ещё с точки зрения самого Григория не пытался его рассмотреть.

Во дворе замка стоял крёстный, явно ожидающий, когда я заявлюсь. Оглядев меня с ног до головы, он хмыкнул и кивнул на дверь.

— Поздравляю. Ты умудрился сотворить свой первый портал. Иди, отмывайся и ложись спать. Завтра я тебе книгу принесу, как нужно строить порталы, чтобы очутиться в том месте, куда тебе нужно попасть, а не окунуться с размаху в грязь, куда ты собственно, судя по всему, свалился, выйдя из портального окна.

— Я упал в грязь уже после того, как очутился в том месте, — я устало махнул рукой. — Ты специально меня из себя выводил и позорил перед преподавателями?

— Дима, ты экранируешь свою магию, — спокойно ответил Вячеслав, окинув меня с головы до ног пристальным взглядом. — Пока ты будешь продолжать этим заниматься, мы не сможем от тебя ничего добиться.

— А как же первый выброс? Ты что же хочешь сказать, что я и без него могу применять магию? — я пристально смотрел на него.

— Конечно. — Он скупо улыбнулся. — Дима, твоё перемещение вовсе не было первым выбросом, не надейся. Выброс — это предельная концентрация энергии в одной точке. Ты в любом случае будешь получать больше, чем тратить, и системе каналов необходимо будет разомкнуться, чтобы нормально функционировать в дальнейшем. Но это не значит, что ты не можешь пользоваться даром прямо сейчас. Он у тебя есть, энергии хватает. Судя по всему, улетел ты достаточно далеко.

— Не настолько, насколько хотелось, — ответил я.

— Это тренируется, — крёстный пожал плечами и продолжил. — Проблема в том, что ты даже не пытаешься почувствовать течение дара по каналам. Ты экранируешь магию даже не от окружающих, а от самого себя. А злость и обида — очень сильные мотиваторы, чтобы выпустить свою магию на волю. Что ты и показал, сделав из карандаша портал.

Я долго смотрел на него, ничего не говоря, а затем также молча развернулся и отправился в гостиную своего факультета. Так сильно я ещё ни разу в жизни не уставал, и препираться со Славой желания никого не было. А с чего бы мне не устать, если я ни разу в жизни так долго не бродил неизвестно где.

Крёстный меня не останавливал. Но я чувствовал на себе его изучающий взгляд всё то время, пока шёл к входу в замок.

Войдя в основное помещение Первого факультета, я понял, что меня ждали. То же количество студентов повернули головы в мою сторону, что и при первом моём появлении. Я думал, что хоть половина спать разбредётся. Или не спать, а заниматься другими важными делами.

— Смотрите, кто к нам вернулся, — Лео вскочил с дивана и захлопал в ладоши. — Давайте поаплодируем человеку, единственному за всё время существования этой школы, который завалил собеседование, споткнувшись на первом же вопросе. Браво.

— А какой был вопрос? — спросила девушка, чуть старше меня, подходя старосте.

— Как его зовут, — ядовито ответил Демидов. — Можете себя поздравить, дамы и господа — судя по всему, нас всех ждёт просто незабываемый учебный год.

Ко всё больше заводящемуся Лео подошёл Роман и, брезгливо рассматривая меня, протянул:

— Знаешь, это просто ни в какие ворота не лезет. Дима, ты вообще представляешь, сколько стоят те вещи, которые мы тебе одолжили? И у тебя ни разу не промелькнуло вопроса: где мы возьмём для тебя другие?

— Откуда вытащили эти, там и возьмёте. — Ответил я устало. — Скорее всего, из чемодана, если ещё не успели распаковать. Или из шкафа. Мне не принципиально. Ни за что не поверю, что вы приехали