замерло, а по коже пробежали мурашки. Холодный пот облил мое тело. Я была парализована, не в силах сдвинуться с места. Закрытое пространство комнаты давило на меня, словно удав, от которого не убежишь. Я ощущала все тяготы страха, который нависал надо мной. Опасность была так близка, что не давала мне возможности сосредоточиться и принять важное решение.

К двери шифоньера прикоснулись и я слышу глубокое дыхание.

Глава 7

Шаги становятся всё ближе и отчётливее. Я вжимаюсь в стену шифоньера и проваливаюсь глубже, вжимаясь и в эту стену. Только она мягче прежней и приятнее. Ощущение необычной формы и нежности ткани успокаивает до того момента, пока я не услышала как в вещах копаются. Это здесь, совсем рядом.

Ещё больше вжимаюсь в стену, моля Глецио о спасении души и этого бренного тела.

— Борис Юрьевич, — слышно словно передо мной, говорил тот же противный голос. — Нет ее здесь, посмотрите сами. Нет смысла в эту квартиру приходить.

— Я сам лично видел как она сюда зашла. Ладно, пошли уже. Всё равно это дело попахивает гнилью.

Шаги отдалялись, до тех пор, пока совсем не пропали. Но чувствую подвох и не собираюсь покидать это место. Теперь мне нужно быть аккуратнее.

Только жаль здесь темно и воздуха, будто, не хватает.

Глецио, чтобы тебе там икалось от такой самодеятельности. Да чтобы ты не мог сосредоточиться, дольше одной минуты, на своих делах.

Меня отвлекло басовое бурчание из моего живота. И кр-кр там делает.

В памяти проясняется — люди же едят. Они без еды жить не могут. А я теперь человек и мне нужно кушать, иначе уйду в заоблачные миры от голодания. Лучше уж я что-нибудь съем, чем Глецио мной пообедает.

Я потихоньку вышла из шифоньера и обратно открыла его. Мне стало интересно, куда я могла проваливаться, ведь данный вид мебели, буквально спас мою жизнь.

Я проводила руками по разноцветной верхней одежде, словно раздвигая ее в разные стороны, но кроме темной стены, под цвет самого шифоньера, я больше ничего не обнаружила. Фантастика!

Закрывая тихонечко дверцы, осмотрелась. Никого нет. К окну, скорее всего, опасно подходить, а находиться в этой квартире становилось, с каждой секундочкой, всё напряжённее. Что мне делать?

Я вышла в прихожую. Тоже никого. Зашла на кухню. И тоже пусто.

Серенады из живота напомнили о еде и я никак не могла вспомнить откуда люди её берут. Как они ее готовят?

Глецио, вернул бы память. Неужели тебе жалко? Ты же всемогущий, что тебе стоит осветлить мою головушку, чтобы жить стало проще.

Я присела за стол и грустно вздохнула.

— Ты уже не спишь? Это очень хорошо. Сейчас будем учиться готовить.

Я так была рада видеть Виолу, что чуть ли не прыгала от счастья на одном месте.

— Всё-таки мама к тебе приходила?

— Да и мы очень долго разговаривали, — говорила Виола, опустошая содержимое пакета на стол.

Вокруг нас расположены разноцветные овощи: красные и сочные помидоры, ароматный лук, а также пряные перцы. Здесь мы видим курицу, и свежий чеснок, излучающий интенсивный запах.

— Это помидоры, это лук, это курица, чеснок, томатная паста, черный перец, аджика, здесь же и болгарский перец, а вот это, — поднимала она в верх прямоугольную баночку с каким-то песком непонятного цвета. — Самый главный элемент чахохбили, приправа «Хмели-Сунели». Сейчас мы с тобой всё нарежем и будем поочередно обжаривать. Вот здесь я ещё взяла масло, — Виола поставила на стол жёлтую бутылку. — И так. Приступим? Вот смотри, берешь ножик и разделываешь курицу на: ножки, грудку, и так далее.

Няшечка (как Виолу называет Станя) размещает на столе доску и начинает умело резать куриное мясо, одновременно избавляя его от кожи. Я внимательно наблюдаю за ее движениями, чтобы запомнить каждую деталь. Тем временем, она уже все нарезала.

— Это сковорода. Сюда заливаешь масло, — Виола наливала жёлтую жидкость в сковородку. — А это газовая плита. На ней готовят еду и греют чайник, чтобы пить чай. А это камфора, на нее и ставишь сковороду с маслом и ждёшь пока оно закипит.

Я запоминала каждое ее слово и каждый жест. Благо, память у меня хорошая, это Глецио у меня не отобрал.

— Включаем и ставим на камфору сковороду.

Через некоторое время было слышно скрежет на сковороде.

— А вот такой звук, когда масло закипело. Ложим туда нарезанную курицу и добавляем приправу и соль.

Она положила всю курицу на сковороду и закрыла крышкой, присев напротив меня за стол.

— Спасибо тебе Виолочка. Ты даже не представляешь как меня выручаешь!

— Да, что там. Ты лучше мне расскажи, как там у вас в вашем мире. Вы что, там совсем-совсем не едите?

— Нет.

— А маму? Маму ты там видела?

— Она ко мне во сне приходила.

— Да, и ко мне тоже. Мы с ней так долго разговаривали. А ты скажи, ты вообще ничего из жизни Селены не помнишь?

— Нет. А тебе она многое рассказывала?

— Да, я все про нее знаю. Но только…

Это молчание вводило меня в ступор. Неужели, там действительно всё настолько серьезно и эта Селена та ещё мадам.

— Я не могу ее предать, она моя близкая подруга. По истечению обстоятельств, узнаешь то что нужно, а остальное будь как будет. Ой, прости, курица поджарилась, сейчас я всё остальное загружу в сковороду и вернусь.

Виола сделала что и говорила и вернулась обратно ко мне.

— Скоро будет готово самое знатное блюдо со всего белого света, а пока, я принесла тебе Азбуку и "Азы Математики". Будем учиться.

Она вышла с кухни и вернулась через пять минут обратно ко мне. Тем временем, вкусный аромат добрался до моего желудка, который ещё больше бурчал и требовал подкрепиться, но мы приступили к изучению цифр и букв.

Весь день Виола меня обучала, а я как нельзя кстати, очень быстро освоила материал.

Я так увлеклась книгами, что про пустой желудок мне напомнила сама Виола, аккуратно убирая учебники и подставляя под нос тарелку с едой.

— Пока ты изучала все азы основных предметов, я еще сварила макароны. Попробуй-ка.

Я взяла вилку и набрала небольшое количество красной консистенции, с кусочками курицы. Выглядит аппетитно. Положив в рот я почувствовала истинное наслаждение. Сладкий, соленый и ещё незнакомые мне вкусы всплывали в памяти, словно я такое уже ела. Не заметила как опустошила всю тарелку.

— Откуда ты умеешь так готовить?

— У меня есть дядя Игорь, брат моего папы. Он меня и научил. Он был поваром на