Бармен подхватил полотенце и принялся надраивать латунный пивной кран.

Блин, зачем он все время что-нибудь полирует? Какой-то профессиональный онанизм, честное слово!

Помолчав немного, бармен добавил:

– Правда, обычно «тусоука» поднимает на уши курорт только зимой, на каникулах. А в этом году они почему-то почти полным составом приехали летом. Но, как оказалось, и в это время года они ведут себя как обычно. Месье Кац уничтожает водочные запасы, его девушки поголовно хлещут Baileys мятно-шоколадный, спутницы месье Никифорова налегают на тот же ликер, но кофейный, а мадмуазель Белла предпочитает «Кровавую Мери», в которой водки намного больше, чем сока! Да еще и с большим количеством «Табаско». Я удивляюсь, как она может пить этот истинно мужской напиток! Представляете, Белла вчера выпила четыре таких коктейля! Любой француз упал бы замертво, а она только раскраснелась чуть-чуть!

Бармен восхищенно присвистнул, обозначая свое уважение к стойкости мадам Беллы, а затем продолжил перечислять алкогольные пристрастия постоянных клиентов из России:

– А Мориша заказывает, – тут он споткнулся, вздохнул и поправил сам себя: – заказывала… Так вот, она не имела никаких предпочтений, заказывала совершенно разные коктейли – но без алкоголя. Еще при нашей первой встрече Ларски предупредила меня, что никогда никуда ей нельзя добавлять спиртное. Сказала, что у нее ужасная аллергия. Так что каждый раз, когда она себе что-нибудь заказывала, я делал все как обычно, но без бренди, водки или мартини.

Знаете, мне всегда казалось, что никто из ее спутников не догадывался о том, что Мориша трезва как стекло. Она пила наравне со всеми, в определенные моменты выглядела нетрезвой и даже иногда изображала похмелье перед друзьями. Но я-то знал, что бедная девушка не выпила ни капли спиртного! Два глотка бренди могли просто ее убить! – Бармен покачал головой, сокрушаясь над страданиями бедненькой Ларски.

А в Элкиной голове разом вспыхнул ворох вопросов – это ж надо, с каким удачным человечком удалось разговориться! Да если этого бармена потрясти, нароешь столько, что о-го-го! Можно биться об заклад – парень от пьяных русских таких откровений наслушался, что представить себе невозможно! Наш человек, он же какой: пока трезвый, пуся пусей, а как «стописят» грамм в лоб ударит – наизнанку перед посторонним человеком выворачиваться начинает, погостить к себе в Сыктывкар заманивает и всю жизнь свою горестную рассказывает. Так что…

– Похоже, что ее задушили. Поясом от собственного халата. Конечно, официальные результаты будут известны только завтра утром, но на первый взгляд все указывает на то, что в номер вошел кто-то, кого пострадавшая хорошо знала и поэтому сама впустила, не ожидая нападения. Также на ее знакомство с убийцей указывает тот факт, что девушка переодевалась в присутствии преступника и в какой-то момент просто повернулась к убийце спиной. Именно в этот момент на ее шее оказался шелковый пояс от халата.

Месье д’Ансельм появился в баре в крайне неподходящий момент. Как только Элка открыла рот, чтобы начать приставать с вопросами к красавцу-бармену, так тут же скрипнули двери бара и в полутемное помещение ввалились двое – детектив и Сашка.

– Ваш спутник оказал мне большую любезность и сообщил, где можно вас найти! – слегка грассируя, сообщил француз, галантно расшаркиваясь перед Элкой.

– Отбиться от этого копа не было никакой возможности! – приветливо улыбаясь детективу, по-русски пожаловался хозяйке Сашка.

– Да и ладно! – махнула рукой Элка и обратилась к французу: – Вы присоединитесь к нам? Можно пойти в основной зал или же устроиться здесь. – Жестом академической балерины она указала на крохотные столики с неудобными стульями.

Решили никуда не ходить. Детектив заказал себе глинтвейн, телохранители взяли по чашке кофе. Вчетвером они кучкой сбились за маленьким столиком, предназначенным для того, чтобы ожидающий столика в ресторане посетитель мог просто присесть с бокалом аперитива, но никак не для длинного раз говора трех здоровых мужиков и вертлявой девушки.

Ну да и ладно – в тесноте, да не в обиде.

Повисла неприятная пауза – из тех, когда малознакомые люди собираются в одной компании и никто не знает, с чего начинать разговор.

Элка, по причине своего не самого лучшего в мире воспитания, этой паузой быстро притомилась.

– А почему вы в середине дня летом пьете горячий алкоголь? – невинно глядя на лощеного детектива, поинтересовалась она.

Тот поперхнулся, растерянно посмотрел на часы и пояснил:

– Ну, я думаю, что пять часов после полудня – это достаточно приемлемое время для легкого вина.

У Ёлки округлились глаза, она вытащила из кармана любимый Vertu, посмотрела на экранные часы и присвистнула:

– Ого, а ведь действительно уже пять часов вечера! Сегодня время летит просто с невероятной скоростью!

Француз кивнул, глядя на дорогующую мобилу в девичьих руках, и продолжил:

– А во-вторых, я продрог. Мне пришлось проводить коллег до машины, а погода на улице испортилась. Там сейчас довольно прохладно, похоже, что вот-вот грянет дождь. Так что я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы угостить себя горячим глинтвейном. К тому же здешний бармен потрясающе его готовит.

Трое русских – Элка и телохранители – переглянулись. Сашка хмыкнул:

– Похоже, вам часто приходится бывать в этом отеле? И все время по служебным надобностям? Русские безобразничают?

Француз пожал плечами – мол, где-то так – и сменил тему:

– Извините за нахальство, но я раньше не видел вас в наших краях. По долгу службы мне часто приходится сталкиваться с русскими гостями из Москвы, но вы здесь в первый раз. Я прав?

– Абсолютно правы. Я действительно раньше здесь не была. Может, потому что я не из Москвы?

У иностранцев сложилось странное мнение о России – вы даже не подозреваете, что у нас есть и другие, не менее прекрасные города!

Вот, ну и зачем она этот разговор завела? Кто ж знал, что у импозантного французского полицейского любимая тема для разговора – это его родословная (Дамы и господа! Весь вечер на арене шарпей-чемпион и его медализированные предки!) и что часть этой родословной тесно связано с великой страной – Россией.

– Вообще-то я прямой наследник генерала д’Ансельма! – гордо задрав породистый профиль, возвестил местный легавый. – Корни моей семьи уходят глубоко в историю!

Угу. Пингвины идут на фиг, а Эдита Пьеха живет этажом ниже. Славянский шкаф продан. Началось сказание о родовых достижениях.

Уж кто-кто, а Элка, регулярно выслушивающая снобистские разговоры папиных знакомых – настоящих и за-деньги-приобретших-себе-аффигенный-титул дворян и князей, прекрасно знала, что человек, кичащийся своей фамилией, способен вещать о себе великом и своих пращурах по нескольку часов, не затыкаясь!

И, похоже, в настоящий момент француз завел именно такой разговор, так что следовало срочно заткнуть лягушатника или попытаться смыться от него подальше. Иначе вечер окажется похеренным.