– Ох, только не это, – сказал Аджай.

– Верно, – сказал Ник; потом показал на один из портретов. – И провалиться мне на месте, если этот чувак не уговорит Непстеда поддержать нас.

Ник отвел их к большой площадке с потрескавшимся асфальтом за границами городка, на парковку при старой заброшенной фабрике. Четыре дома на колесах образовали квадрат, из пространства внутри доносились голоса. Дома на колесах выглядели потрепанными, поблекшими, с бортами, обшарпанными от старости. Они подошли к ближайшему трейлеру и громко постучали в дверь. Голоса стихли.

Мгновение спустя они услышали внутри шаги, и весь караван задрожал, сотрясаясь при каждом приближающемся шаге. Дверь приоткрылась на шесть дюймов, в щели появилось огромное квадратное лицо, обрамленное кудрями, и посмотрело на них.

– Чего хотите, мясо?

Голос человека был наполовину хрипом, наполовину рычанием.

Аджай укрылся за Ником и Уиллом.

– Зачем нам мясо? – шепотом спросил он.

– Он не спрашивал, нужно ли нам мясо, – прошептал в ответ Уилл. – Он так назвал нас.

– Понятно.

– Нам нужно поговорить с «Профессором», – сказал Ник.

– Сегодня никаких автографов, ребята, – сказал человек.

Он начал закрывать дверь. Уилл сунул в проем ногу.

– Нам не нужен его автограф, – сказал Уилл. – Дело важное.

Человек долго с любопытством рассматривал их; потом с подчеркнутой вежливостью спросил:

– И как сказать – кто хочет его видеть?

Уилл расслышал в его басе намек на бруклинский выговор.

– Передайте Генри, что пришли от его старого друга из Флэгстаффа, из Аризоны, – сказал Ник.

Птичьи глаза, глубоко посаженные на массивном черепе, сузились; человек снова осмотрел Уилла, Ника и Аджая.

– Ждите здесь, – сказал он.

Дверь закрылась, и он ушел.

– Знаете, кто это? – прошептал Ник.

Уилл и Аджай отрицательно покачали головами.

– Чуваки, это же Варвар! – сказал Ник, с трудом сдерживая волнение.

Уилл и Аджай переглянулись и пожали плечами: «Понятия не имеем, кто это».

Уилл знаком велел остальным замолчать; все трое прислушивались. Вот открылась задняя дверь, потом раздались голоса, один громче остальных. Мгновение спустя задняя дверь снова открылась, и кто-то направился к входу; от его шагов вагончик раскачивался.

Когда дверь распахнулась, все отступили на шаг. На этот раз великан – Уилл решил, что его рост по меньшей мере шесть футов шесть дюймов, а вес не меньше трехсот фунтов, – жестом пригласил их войти. Его черные волнистые локоны вздрагивали при каждом шаге и ниспадали на плечи. Он был без рубашки, в одних плавках. Мускулистый торс был безволосым, а по цвету и структуре напоминал коричневый кожаный диван.

Трое вошли и прошли через трейлер к двери в противоположном конце. Их проводник непрерывно встряхивал волосами, отбрасывая их с лица. Он открыл заднюю дверь и знаком пригласил их пройти.

– Прошу, – сказал Варвар.

Они вышли в небольшой двор, образованный четырьмя трейлерами, – на участок разбитого бетона, в щелях которого росла ломкая трава. В центре этой площадки стояла светло-красная палатка, высокая и необычайно просторная. Где-то звучала негромкая цыганская музыка, пахло жареным мясом. Они подошли к открытому клапану и заглянули.

Роскошные ковры, подушки, подвесные светильники и декоративные коврики на полу придавали обстановке восточный оттенок. В воздухе висел дым, экзотические ароматы благовоний и пряностей. На диване в тигриную полоску лежала высокая мускулистая женщина в цельном купальнике (длинные светлые волосы были небрежно собраны на макушке) и читала какой-то роман в мягкой обложке. Возле дивана стоял столик с большими каменными шахматами – недоигранная партия.

В высоком кресле, похожем на трон, сидел человек; положив ногу на ногу и опираясь подбородком на руку, он изучал шахматную доску. На нем был винтажный пуловер с эмблемой «Чикаго буллз», красные тренировочные штаны и классические «Эйр Джорданс»2. Лицо украшала аккуратная бородка; лет человеку было примерно сорок. Пропорциональная фигура, но рост не больше четырех с половиной футов. Он посмотрел на вошедших и поманил к себе. Он казался скучающим и расслабленным, но Уилл заметил стальной взгляд, противоречивший скромной позе.

– Приветствую, болельщики, – сухо сказал этот человек властным голосом на октаву ниже, чем они ожидали.

– Здравствуйте, сэр, – сказал Ник.

– Спасибо, что согласились встретиться с нами, – сказал Уилл.

Оба подтолкнули стоявшего между ними Аджая.

– Поистине большая честь, мистер Профессор, сэр.

– Вы представляете «Гильдию лилипутов», или это визит от местной организации моего фанклуба? – спросил «Профессор».

– Ни то, ни другое, сэр, – ответил Ник, а потом добавил, понизив голос: – Хотя, если разрешите, я хотел бы прикупить, что я ваш величайший фан.

– Присовокупить, – поправил Аджай.

– Тогда чему обязан удовольствием общаться с вами? – спросил «Профессор».

– На самом деле, Генри, мы хотим поделиться с вами кое-чем совершенно необычным, – сказал Уилл.

Стоило ему упомянуть имя, как «Профессор» посмотрел на томную блондинку, внимательно наблюдавшую за ними поверх своей книжки, и она приподняла одну изящную бровь. Хотя блондинка не шелохнулась, Уилл заметил, как напряглось и напружинилось ее тело; от этой женщины исходило ощущение угрозы, на что он никак не рассчитывал.

– Насчет Флагстаффа, – сказал «Профессор».

– Да. – Уилл достал из кармана фотографию, поблекшую и пожелтевшую вырезку из газеты. – Точнее, мистер Непстед, речь о вашем отце.

Он протянул фотографию – снимок держащей младенца улыбающейся молодой пары у магазина в каком-то жарком пустынном городке, и глаза у «Профессора» округлились. Он взял фото у Уилла. Блондинка увидела напряжение на его лице, опустила книгу и села. Варвар сделал пару шагов от входа.

– Мы считаем, что на этом снимке вы, – сказал Уилл. – С матерью и отцом.

– Мой отец погиб в автокатастрофе, – осторожно сказал Генри. – Сорок лет назад.

– Я знаю, что так вам сказали, – ответил Уилл. – Но он жив. И мы знаем, где он.

Взгляд Генри стал недобрым; пробежав по лицам всех троих, он остановился на Уилле.

– Такие подростковые штучки меня не забавляют.

– Я понимаю ваши чувства, – сказал Уилл как мог искренне и убедительно. – Но розыгрыши на такие личные темы – последнее, что мы попробовали бы устроить. То, чем мы собираемся поделиться с вами, серьезно, как сердечный приступ.