«Вроде тех, которых ты послал, чтобы убить меня в Оджаи, когда еще не знал, кто я», – подумал Уилл.

– Как?

– Просто включаешь его, вот здесь, и направляешь туда, где хочешь создать портал, – сказал Франклин и взял инструмент, показывая, но не включая его. – Вот так.

– Как-то так? – сказал Уилл, подавляя стремление коснуться прибора или просто выхватить его.

– А потом просто надо крепко его держать. Обеими руками. Мне говорили, что можно ощутить сильный толчок.

– Я не совсем понимаю, сэр. Я хочу сказать, что если им так сильно хочется вернуться в наш мир, почему бы им не взять такую штуку и не прорезать отверстие сюда?

– Еще один мудрый вопрос, Уилл, – сказал Франклин, поднося Резак ближе, чтобы Уилл мог его рассмотреть. – Наши друзья отправили доктору Эйблсону чертежи этого инструмента. В изготовлении таких инструментов – да и всего остального, что они дают нам, они целиком зависят от нашего инженерного мастерства, потому, очевидно, что у них самих нет для этого ни технической базы, ни материальных ресурсов.

– Правда? Что у них за мир?

– Совершенно не похожий на наш, как я понял. Примитивный, пронизанный насилием и… как бы это выразиться… переделанный по их подобию. Мне говорили, что они полностью его преобразовали, но, уверяю тебя, я не спешу лично убедиться в этом.

– А с нашей стороны кто-нибудь проникал туда?

– Ты хочешь сказать, через одно из таких отверстий? – спросил Франклин. – Милостивое небо, нет, сынок! Ужасная мысль.

– Почему?

– Начнем с того, что мы понятия не имеем, как нас там встретят.

– Но ты говорил, что они наши друзья.

– Так их называем мы, а не они сами. И это вовсе не означает, что нас там не встретят с теми же свирепостью и жестокостью, какие они обычно проявляют друг к другу.

– Иными словами, ты им не доверяешь.

– Скажем так: было бы большим несчастьем, если бы он попал к ним в руки, – сказал Франклин, задумчиво глядя на Резак и перекладывая его из одной руки в другую.

Уилл старался скрыть потрясение. Давно он не слышал худшей новости.

– Я не знал. Я считал их нашими союзниками.

– Тем больше оснований держать их там, тебе не кажется? Как я уже говорил, у нас нет намерения предоставить нашим друзьям свободный доступ в наш мир.

– Но ты говорил, что именно об этом вы договорились…

– Нет, нет, нет…

– …помочь им вернуться сюда в обмен на все то, что они вам дали.

– Не в стольких словах, – сказал Франклин. – Я не утверждаю, что они непременно согласятся с нашим истолкованием договора, но это, если честно, не наша забота. Никакого контракта мы не заключали. Что бы ни говорили дипломаты, подлинный интерес – это всегда своекорыстие. В нашем мире это называется реальной политикой. Полагаю, профессор Сангрен объяснил вам это.

Уилл вел мысленно отсчет секунд до прибытия лифта – оставалось с полминуты, – но сейчас перешел черту безопасности: у него могло не быть другого шанса узнать чуть больше.

– Когда вы открываете проход, что мешает им пройти по нему, невзирая на ваше желание или нежелание?

Франклин усмехнулся.

– К счастью, проход существует лишь очень короткое время, и, повторяю, Резак может призывать только их специфические разновидности. Мы не встречались с какими-либо формами жизни, кроме тех, которые вызываем, и поскольку проход открывается ненадолго, другие существа просто не успевают.

– И что же будет, если кто-то из нас пройдет туда? – спросил Уилл. – Чтобы вернуться, вам просто нужно прорезать еще одно отверстие и пройти в него?

– Теоретически, – сказал Франклин.

Он впервые казался встревоженным характером вопроса, но Уиллу уже было все равно, о чем думает старик.

Пятнадцать секунд.

– И где окажешься, вернувшись? Около того места, где вошел?

– В сущности, мы этого не знаем, никогда не пробовали, – сказал Франклин. – У твоих вопросов есть какая-то особая причина, Уилл?

Уилл включил Сеть, бросил последний взгляд в комнату снаружи и послал Элизе мысль:

«Хоббс сразу за дверью слева от нее. Клегг справа. Ходаки стоят вместе, у входа в кладовку. Никто из них не знает, что вы идете».

И вновь сосредоточился на деде.

– Да. Да, есть.

Он протянул руку и выхватил Резак у Франклина. Старик изумленно посмотрел на него.

«Хорошо. Он ни о чем не подозревал».

Дверь лифта в соседнем помещении раскрылась. Уилл зажал уши. Снаружи грянул взрыв звуковой энергии, словно заработала турбина реактивного самолета. Благодаря Сети Уилл увидел, как Хоббса оторвало от пола и бросило на дальнюю стену. Из кабины лифта выскочило еще четыре тепловых следа.

Ходаки в дверях оцепенели, но в следующее мгновение побежали к лифту.

Уилл нажал на кнопку, которую показал ему на Резаке Франклин, и почувствовал, как прибор оживает. Ему пришлось держать его обеими руками, чтобы он не вырвался и не пошел летать по комнате.

– Ради бога, что ты делаешь, сынок? – спросил Франклин.

– Я тебе не сын! – яростно ответил Уилл.

Франклин казался ошеломленным, не в состоянии смириться со страшным ударом, нанесенным внуком.

Уилл послал Элизе мысль:

«Я здесь».

Сила Резака выросла до нового уровня, и теперь его приходилось удерживать что было сил. Уилл отвернул инструмент в сторону от старика; из ствола Резака вырвался огненно-белый луч – точно как у Лайла в пещере, – и начал вырезать в воздухе отверстие; словно ниоткуда начал появляться тонкий шов. Уилл сосредоточился на том, чтобы медленно вести луч по большому кругу вроде тех, что он видел раньше.

Из двери вылетел Ник, сцепившийся с Тоддом Ходаком; масса мышц покатилась по полу, мелькали кулаки. Уилл услышал, как они с грохотом врезались в дальнюю стену. Раздался звериный рев; Уилл мимо Франклина заглянул в соседнюю комнату и включил Сеть.

Перед ним стремительно возникли очертания огромного медведя. Встав на задние лапы прямо перед светящейся фигурой Хоббса, медведь (в нем оказалось добрых десять футов) рвал его обеими передними лапами.

Позади него Аджай бросил в сторону двери какую-то сферу; та лопнула, как воздушный шарик, облив невидимую Кортни ярко-зеленой краской…

«Отлично, один – ноль в пользу Аджая за идею, как справиться с Кортни».

Аджай прицелился и бросил в Кортни второе устройство: две нити со стальными шарами на конце; они полетели, точно болас, обогнули с двух сторон напряженное тело Кортни и обвили ее, как два сверхзвуковых тетербола, прижав руки девочки к телу. Кортни упала за угол и исчезла из виду.