- Макс, а на следующие выходные ты сможешь наПоляну поехать? - уточнила Наташа с озабоченным видом.

- Нат, - вздохнул мужчина уже в который раз, - яработаю в выходные. Если мы утром поедем на Поляну, то я не высплюсь. А ехатьтуда надо именно утром. А вечером мне в клуб. Езжай сама. Катьку возьмешь,пацанов всех соберешь. Или с Костом езжай, он не откажет.

- Да я с тобой хочу! - обиделась девушка.

- Натусь! - позвал Макс примирительно и прижалНаташу к себе одной рукой - настолько близко, как позволяла зимняя верхняяодежда. - У меня есть время на прогулки по городу. Но Поляна - это не прогулкапешком. Это как минимум весь день. Езжай без меня, я не обижусь.

Возле Зимнего театра поднялись по лестнице спляжей на Курортный проспект, а там уже побрели в обратном направлении, кстоянке возле Администрации, где оставили свою машину. Местами расколотыеплитки тротуара еще не успели заменить новенькой брусчаткой - там, где людейобычно немного, и где зелень платанов, елей, магнолий и каких-то ещенеизвестных Наташе кустов создавала тень и прятала тротуарную небрежность отзрительских глаз. К лету, разумеется, все доделают. А пока Наташа наступала наплиточки осторожно, чтобы они не 'фыркали' на натертые до блеска носикисапожек, но на тоненьких каблучках было так сложно держать равновесие, что, пройдявсего лишь пятиметровый разбитый кусочек дороги, ее тапочки уже были изряднозаляпанные.

- Вот пьяница! - подсмеивался Максим. - На ногахустоять не может!

И уже совсем в центре, возле гостиницы 'Москва',Максу преградил дорогу молодой, статный мужчина. Приставил ладонь 'к козырьку'и оттарабанил:

- Здравия желаю, товарищ старшина!

- Вольно, солдат, - улыбнулся Макс, и черезсекунду парни обменялись скромными мужскими объятиями.

Наташа стояла в растерянности, забывала моргатьи даже открыла рот. Она и не предполагала, что у Макса есть воинское звание.

- Какими судьбами в Сочи? - удивился Макс. - Тыже из... из Сибири откуда-то, да?

- А у тебя хорошая память! - кивнул парень ипринялся объяснять: - Я по Интернету с девушкой познакомился, она здешняя. Вот,решили встретиться, я и приехал. Она сейчас на работе, а я гуляю, городом вашимлюбуюсь... Я зимой уже в Сочи влюбился, а летом тут у вас, наверно, вообщебесподобно!

Макс тут же пригласил незнакомца в гости, идомой они поехали уже втроем.

Они сидели на кухне, о чем-то тихо разговаривалии пили водку, купленную в магазине недалеко от дома. Наташу Макс из кухнивыгнал и плотно закрыл дверь. У нее не было цели подслушивать, но, заходя втуалет, который теперь одно целое с ванной, слышала, что на кухне беседа идетоб армии. О прошлом Макса. Впрочем, мужчины замолкали, когда понимали, что вванной кто-то есть, и Наташа так ничего и не разобрала.

Так длился весь вечер. Сегодня понедельник, иМакс в клуб не пошел, решив, что там у него сегодня выходной и точка. Наташанесколько раз пыталась заглядывать на кухню, предлагая собеседникам перебратьсяв комнату, но Макс грубо выгонял ее снова и снова. Наташа угомонилась лишьпосле того, как Макс заорал на нее:

- Ты исчезнешь отсюда или нет?!

- Я голодная! Я есть хочу!!! - визжала Наташа,от обиды едва сдерживая слезы.

Это было не так, есть она не хотела, и ужМакс-то это ясно понимал. Грубо схватив ее за локоть, дотащил до комнаты и,бросив на кровать, развернулся и ушел обратно.

Наташа сидела одна-одинешенька и ревела, какподстреленный кабан. Чем, похоже, раздражала Максима еще сильнее.

Когда гость уехал в вызванном для него такси, и,проводив его, Максим вернулся в квартиру, Наташин рев стал немножко тише, нотолько для того, чтобы услышать, что скажет муж.

- Успокойся! - рявкнул он.

Наташа разоралась еще больше.

- Успокойся, я сказал! - потребовал Макс,раздеваясь.

- Что там такое было в армии, что ты дажедевушку свою вышвыриваешь из кухни, зато с посторонним пацаном обсуждаешь этововсю?!

Макс повернулся к ней спиной, вешая свою одеждуна вешалку, и уже немного дружелюбнее, хотя и раздраженно, произнес:

- Это не твое дело, я тебе уже тысячу разговорил! Ты что, не можешь этого понять?

Высокомерно и заносчиво девчонка взвизгнула:

- Ты просто слабак, раз не можешь рассказать! Тоже мне, тайну делает из своей сраной армии!

Макс обернулся и вдруг так внезапно с размахузасадил ей ладонь в щеку, что Наташа от неожиданности и от его силы чуть неупала. Несколько бесконечных секунд смотрел ей прямо в глаза, слегкаприщурившись, жестко, неумолимо. Потом отвернулся и с ожесточением сновапринялся за свою одежду.

Наташа таращила на него испуганные глазищи,схватившись рукой за щеку. Как загнанный зверек, выглядывала исподлобья намужчину, которого не узнавала. Было так больно: физически и не только. Щекапросто горела, Наташа явственно ощущала на коже жжение: вот его ладонь, воткаждый его палец. Слезы набрались в ее глазах; Наташа зажмурилась от обиды, иони хлынули через край - тихие, молчаливые слезы, приклеивая к щекамрастрепанную ударом длинную челку.

- Что я делаю? - опустив голову, тихо спросилМакс самого себя. - Прости, малышка.

Подошел к ней медленно, сдержанно, словно дажеравнодушно, но с таким раскаянием во взгляде, что уже за этот взгляд можно былоего понять и простить. Инстинктивно попытался ее обнять, но Наташа паническидернулась в сторону и, споткнувшись, рухнула в кресло. Тогда Максим виноватоопустил руки и, сев на кровать, неистово протер лицо ладонями. Наташа наблюдалаза ним из своего убежища - у него дрожали пальцы. Удар вследствие эмоцийотрезвляет обоих.

- Никогда не думал, что смогу ударить женщину, -шептал Максим сдавленным голосом, не поднимая на свою девушку глаза. - Прости,пожалуйста.

Его голос в ладонях звучал так же, как втелефонной трубке в Москве - глубоко, значительно. Но это было в Москве - там,когда не видишь картинку, намного впечатлительнее относишься к звукам. А здесь,сейчас - этот голос из глубины сердца, несомненно:

- Я такой. Это моя реакция. Ты бы поняла...

Немногословен. Говорил бы он больше, больше быизвинялся, рассыпался бы в оправданиях - и Наташа не поверила б в егораскаяние. Но одно значимое слово гораздо больше, чем сотня пустых.

Наташа протерла слезки и сглотнула свою обиду.Вдруг увидела, какую ошибку она совершила. Макс уже когда-то просил не заговариватьс ним об армии. Наташа знала, что там было что-то, имеющее огромное значениедля него. Знала - и так гадко с ним разговаривала, как со своим врагом.

Поправила прическу, робко подобралась к мужчинепоближе, разместилась рядом на кровати, подогнув под себя ножки, и, обнявМаксима, повисла у него на плечах.