– Идемте со мной!

Через минуту мы сидели в кабинете директора агентства, пили чай, и он объяснял мне, что нужно сделать. Через полчаса я уже беседовала по телефону с журналистами из Великобритании, которые искали переводчика. А следующим утром ехала в импровизированный офис Daily Telegraph в Москве – двухуровневую квартиру, которую международная команда сняла под свой проект в Трехпрудном переулке. Я не была профессиональным переводчиком. Мне просто нужны были деньги. Мне было важно как можно скорее заработать их, чтобы забрать Нэллу из Казани в Москву.

Собеседование прошло успешно. Меня наняли. В тот же день мы поехали брать интервью у министра сельского хозяйства – благо журналисты по телефону заранее предупредили, чтобы я приходила на собеседование в строгом костюме. В скудном гардеробе как раз был один такой: мама заказала для меня у знакомой портнихи на защиту диссертации. Потом мы оказались в приемной еще одного члена правительства. И еще. А на следующий день по плану были владельцы крупного бизнеса… Двадцать пять долларов я получала за каждый день работы. Наличными.

Ровно столько составляла моя месячная зарплата в вузе Казани.

Заработанных за первую неделю денег хватило на жизнь в Москве, на подарок Нэлле – купила ей яркий рюкзачок из лоскутков разноцветной кожи – билеты в Казань в пятницу вечером и еще осталось пятьдесят долларов. Их я повезла домой, чтобы начать отдавать долг.

В будние дни я жила в Москве, работала с журналистами. На выходные уезжала в Казань. Так прошло несколько месяцев, пока проект Daily Telegraph в Москве не подошел к завершению. Теперь мне предстояло найти постоянную работу. Я стала спрашивать о ней владельцев крупного бизнеса после каждого интервью. К счастью, откликнулась женщина, директор авиакомпании: «Да, мне нужен личный помощник!». «Как хорошо, что это не мужчина», – подумала я, и тут же согласилась. Журналисты уехали назад, в Великобританию. А я стала сотрудником авиакомпании. Сняла квартиру в Москве, напополам с такой же, как я, несчастной мамочкой, оставившей своего ребенка на бабушку в родном городе и приехавшей на заработки, и стала пахать.

Выходные – в Казани. Всю неделю с раннего утра и до поздней ночи – на работе. Трудовой день в офисе генерального директора начинался ровно в девять утра и заканчивался за полночь. Я ничего не знала о бизнесе – казанские кадровики были правы – мне пришлось учиться всему с нуля. Читать каждый документ, вникать, наблюдать. И я училась. Причем так, что даже моя начальница не замечала подвоха: дела были в порядке. Через месяц она выгнала моего напарника за разгильдяйство – он практически ничего не делал, только смотрел на рабочем компьютере порнографию – и оставила меня одну. Зарплата выросла вдвое. Из помощника меня официально переименовали в руководителя аппарата.

Была это работа моей мечты? Нет. В ней не было ни творчества, ни литературы. Зато было обещание стабильности и материального достатка. А главное, воссоединения с Нэллой. Каждый день я уставала так, что едва держалась на ногах – сон по пять часов в сутки, бесконечные поезда, мультизадачность. Чтобы забрать ребенка как можно скорее, экономила на всем: и в крупном, и в мелочах. Не тратила денег на одежду. Носила посменно два костюма, которые у меня были. Почти не покупала еду. Помню, как расстраивала меня забывчивость начальницы. Время от времени, не понимая этого, она проделывала огромные дыры в моем скудном бюджете: просила купить ей выпечку в модной кофейне и забывала вернуть деньги.

Отсутствие поддержки близких людей нередко заставляет человека доказывать свою состоятельность безжалостными способами. С одной стороны, это мощный стимул к развитию, а с другой – серьезные проблемы для здоровья и семейных отношений.

– Денис, приезжайте с Нэллой, пожалуйста, хотя бы в отпуск, – умоляла я бывшего мужа, с которым мы так и не удосужились оформить развод, – я без вас не могу!

– Ладно, – нехотя согласился он.

И они приехали. Вместе с Нэллой и моей мамой. Ураааа!

Я старалась изо всех сил, показывая родным Москву. Мы ездили по музеям, гуляли в парках и ходили в Кремль. Я даже взяла Нэллу с собой на работу в субботний день – мне хотелось, чтобы ей понравился шикарный офис на «Павелецкой», чтобы она захотела остаться в Москве. Денис тоже постепенно смягчался и уже не говорил, что ненавидит этот шумный и людный город. Ходил, пристально рассматривал улицы и дома, словно примерял все это на себя.

Через неделю они уехали, а вскоре после этого муж поддался на мои уговоры «приехать на разведку». Каким-то чудом выбрался в командировку и в тот же день нашел работу в столице: в той самой компании, куда привез бумаги от своей конторы. Я была вне себя от радости. И пусть мы больше не испытывали друг к другу сильных чувств, не ощущали любви после всего пережитого, зато у нас появились общие цели и сохранилась ответственность за ребенка. Переезд мужа означал главное: очень скоро мы сможем забрать Нэллу в Москву! Две зарплаты позволят решить вопросы гораздо быстрее.

Так и случилось. Через пару месяцев уже забрали Нэллу к себе!

К приезду ребенка мы сняли трехкомнатную квартиру со свежим ремонтом и детским садиком во дворе: выходишь из подъезда, и ты уже у ворот. Наша соседка тоже смогла наконец забрать ребенка из родного города, и мы переехали вместе: дешевле и веселее. Я парила на крыльях счастья. В то время мне было море по колено. Предлагала начальнице новые проекты, чтобы зарабатывать больше. Задумала оформить кредит под двадцать процентов в валюте и поручительство работодателя, чтобы купить однокомнатную квартиру в Москве. Это выглядело безумием, но других вариантов найти денег на жилье без прописки не было. Я планировала быстро продать нашу трехкомнатную квартиру в Казани и досрочно погасить кредит.

– Денис, нам нужно купить квартиру, – заикнулась я, прежде чем самостоятельно начать процесс, – для детского сада понадобится прописка. Да и вообще.

– Тебе нужно, ты и покупай, – на этот раз добродушно ответил он.

Я восприняла его слова как поддержку.

Квартиры тогда росли в цене на сто процентов в год. Действовать нужно было быстро: зарплаты в отличие от жилья стояли на месте. Я думала, взвешивала, искала варианты. В итоге купила однокомнатную за сорок одну тысячу долларов (трехкомнатная в Казани стоила тогда двадцать пять) и через девять месяцев поменяла ее на трехкомнатную – бывшую коммуналку – с доплатой двадцать три тысячи долларов. Рыночная стоимость трехкомнатной квартиры была к тому моменту уже восемьдесят семь тысяч. А однокомнатная, которую мы меняли, доросла до шестидесяти одной. И цены все продолжали расти.

Мы рискнули, и на тот момент это было правильно.

Денис, к слову, увидел нашу новую собственность, трехкомнатную квартиру, только когда из регистрационной палаты вышли готовые документы. В первой своей квартире в Москве мы не жили, сдавали ее. А в новую перебрались сразу же, хотя состояние бывшей коммуналки было ужасным: грязные стены, сгнившие двери, полчища тараканов. Но это был максимум, который можно было извлечь из наших возможностей. Пришлось снова, как в самом начале семейной жизни, засучить рукава и самим делать ремонт. Хорошо, что у нас уже был такой опыт.