— Есть задумки, а также цель, что определена государем и князем Серебряным. А план? Долго ли его сделать?

— Без плана не можно, князь. Без него бардак выйдет.

— Ты не волнуйся, Антип. Давай поначалу перелезем через Дон, дойдем до Галурмака и Карачука, обустроимся, тогда и порешим, что и как делать.

— Верные слова молвишь, князь. На реке тут наблюдателя посадить?

— Да, и двоих, — подумав, кивнул Савельев. — Двоих, чтобы не менять и чтобы они могли отдыхать. Но предупреди казаков, которых назначишь, быть осторожными, с галер наверняка внимательно смотрят за берегами.

— Казакам напоминать не треба, сами знают о том.

— Ну, гляди, они твои люди, ты их лучше меня знаешь.

Князь и сотник отошли от берега и по полю вернулись к стоянке у озера. Малюга назначил наблюдателей, и те ушли к Дону. Казаки и ратники дружины готовились к переправе и последнему скорому переходу к последнему пункту похода. За дружиной смотрел Гордей Бессонов.

Горбун вился возле Лидухи, помогая ей, чем можно.

Завидев это, князь позвал богатыря:

— Осип!

Тот обернулся, машинально схватившись за пояс, под которым сабля. Шестопер был приторочен к седлу в суме.

— Да?!

— Поди сюда!

— Ага, иду, воевода! — Горбун подошел, поправил рубаху, штаны, пояс: — Слушаю, воевода.

— А ну, отойдем, Осип, — наказал Савельев.

Горбун, почувствовав неладное, напрягся:

— Как скажешь.

Отошли к одиноко росшему тополю, вокруг которого был «снегопад» из его пуха.

— Не много ли времени ты тратишь на бабу, ратник? — заговорил Савельев.

— Так помогаю. Ей тяжко таскать бадьи с водой.

— В станице она это делала легко и постоянно.

— Так то станица, там коромысло, бадьи поменьше, да и для себя только. Тут же надо в озеро зайти, отыскать родник, оттуда набрать на всю нашу ор… на всю нашу рать…

— Ты мне вот что, Осип, скажи, — прервал его князь, — с Лидухой будет то же, что с Клавкой и Зинкой?

— Нет, воевода, больше такого распутного не будет, — с серьезным видом ответил Горбун. — Лидка — моя баба. Как закончу все дела, привезу на Москву, женюсь. Вот те крест, женюсь. — И он трижды перекрестился.

— А дадут прежние любовницы? — усмехнулся Дмитрий.

— Кто их спросит? До сего времени, признаюсь, слабость к ним проявлял, потому как жалко отпускать было, да и мне треба случка. Ныне же другое дело. Лидуха лучше всех.

— Влюбился, что ли?

— А что, разве Осип на то чувство не способен?

— Ну, ну, я только рад буду, коли у тебя семейная жизнь сложится. Свадьбу сыграем на все Зарядье, погуляем на славу. Глядишь, Лидуха тебе детей кучу нарожает.

Горбун промолчал.

— Ладно, — сказал Савельев, — ты за Лидкой о делах не забывай. Ночью переправляемся через Дон и идем к брошенным селениям. И уже по землям, где вполне можно налететь на турок или крымчаков.

— Помню, воевода, впервой, что ли? Достану свой шестопер, не один десяток голов басурман раскрошу в пыль.

— Сила в тебе огромная, но пользы от нее, только когда применяешь с умом.

— Хочешь сказать, я по глупости бью басурман? — прищурился Горбун.

— Иногда допускаешь своеволие. Ранее пропускал то, теперь не буду. Если что, накажу строго. Уразумел?

— Уразумел, князь.

— Ну, иди к своей суженой. Да к ночи быть готовым к переходу.

— Так Лидка же с нами пойдет?

— С нами.

— Вместе и подготовимся. Я-то ведаю, как переправляться, она тоже, но в условиях других. Ее многому учить в деле ратном треба.

— У нее, Осип, другая забота.

— Если бы так, — вздохнул Горбун, — а то дойдет дело до сечи кровавой, у всех одна забота будет.

— Ступай!

Когда Горбун ушел, Савельев обошел ратников. Все готовились. К казакам не пошел, там начальствовали сотник и десятники.

Время пролетело быстро. Как только солнце зашло за горизонт и начались вечерние сумерки, наблюдатели от реки сообщили, что движение по Дону и левому берегу прекратилось. Последний сухопутный отряд ушел к Карандару недавно. Поблизости на левом берегу стоянок турок и крымчаков нет. Да то и понятно, до крупного селения с большой охраной всего десять верст, их и затемно пройти можно.

— На реке и левом берегу тихо, князь, — доложил Малюга.

— Добро, — ответил Дмитрий и тут же наказал: — Отправляй пару человек ертаула на левый берег, ниже по течению от переправы, чрез которые идти с конями не можно, и обходя тихие заводи, где могут быть омуты.

— Ты считаешь, князь, я не ведаю, как переправляться чрез реку? — улыбнулся сотник.

— Не считаю, я передаю тебе наказ.

— Понял.

— А понял, сполняй. Разведке пройти до левого берега, там осмотреться и вернуться назад для доклада о безопасном перелазе.

— Сполняю, Дмитрий Владимирович!

В разведку ушли казаки десятка Петра Катагаря.

Князь и сотник смотрели за ними с берега.

Разведчики вывели коней по пологому спуску к реке. Они сидели в седлах, направляя их, поддерживая поводом и шенкелем, повернув голову немного против течения, стремена сбросили. Всадники не делали резких движений, оттого кони спокойно шли по дну, углубляясь в воду. Так прошли почти до середины. Дальше пошла глубина, и казаки соскользнули с коней, до того сняв рубахи и ослабив подпруги. Кони поплыли, казаки держались за них. Плыли недолго. Вновь вышли на мелководье, влезли в седла и вывели коней на левый берег. Там поправили снаряжение, проехали к сакме и осмотрелись. Ушли в поле. Вскоре показались с юга и завели коней обратно в воду. Уже ведая о переправе, прошли реку быстро. Хоть все видели князь и сотник, разведчики доложили об условиях перелаза.

— Стоянок басурман не видать? — спросил князь.

— Нет, — ответил старший, — ни в поле, ни на севере, ни на юге. На сакме только свежие лошадиные «яблоки».

— Смените штаны, сапоги и будьте в десятке, — сказал разведчикам сотник.

Казаки ушли, уводя коней.

Малюга посмотрел на Савельева:

— Ну что, князь, начнем?

— Давай, запускай десяток ертаула, — кивнул Дмитрий. — Ему, как выйдет на берег, сразу же идти вперед на версту, осматривая местность. Направление — селение Галурмак.

— Твоя дружина последней пойдет?

— Средь десятков.

— Понял.

Малюга собрал десятников, отдал наказ.