Женщину протащили возле меня, и я услышала крики толпы:

— Ведьму казняяят! Урааа! Суд справедлив! Великий Герцог сдержал слово! Блэры будут уничтожены!

— Сучка Блэр! Сдохни!

В женщину начали бросать камни и грязь, сухие ветки. Ей разбили голову так как по мешковине растеклось алое пятно и я всхлипнув, дернулась всем телом.

Дети выскочили из толпы, они бежали следом за процессией и напевали все тот же стишок. И он кажется въелся мне в мозги. Я ничего не понимала. Только смотрела, как несчастную привязывают к столбу, как что-то говорит священник, а палач подносит к хворосту горящий факел.

Толпа орет, толпа беснуется, толпа в экстазе. И я, цепенея от панического ужаса, начала понимать, что это не бред. Мне все это не кажется… Надпись на кукле, голоса детей… и те страницы, мелькающие перед глазами со старинными каракулями, вопли толпы, молитвы, которые шептал священник. Это другой язык. Не мой родной. Не русский. И я… я говорю и думаю не по-русски.

Меня снова подхватили под руки и потащили в сторону кареты, затолкали внутрь и захлопнули дверцу.

— Гони! В замок! Живее!

Я замычала, начала биться в дверцу… глядя, как огонь пожирает женщину, привязанную к столбу. В воздухе воняет дымом, гарью и ….горящей плотью. И мне слышатся голоса детей…

Прячьтесь дети, прячься скот

Ведьма к нам в ночи идет

Прячься кошка, прячься кот

Кто не спрятался — найдет

В лес утащит, заберет

И живьем тебя сожрет!

… И живьем тебя сожрееет!..И живьем тебя сожрет

Наверное, я потеряла сознание в той карете. Просто вырубилась или проклятый сэр Чарльз, походивший скорее на гиену с приплюснутым носом, всыпал мне что-то в питье, которое дал, когда я тряслась в истерике после того, как увидела сожжение той, кого выдали якобы за меня.

Когда пришла в себя, то не поверила, что вижу всю эту роскошь. Я такое только в кино видела. На стенах гобелены, расшитые золотыми нитями, переливаются пурпурно-золотыми оттенками, а картины, скорее похожие на фотографии, но реально нарисованные кистями художников. Я в спальне, лежу на царской постели под балдахином из тончайшего кружева. Вскочила и прижала руки к груди, оглядываясь по сторонам и утопая босыми ногами в пушистом ковре почти по щиколотку. Массивная мебель темно-бордового цвета прекрасно сочетается с окружающим дизайном. Кажется, что я попала на съемки какого-то фильма и декорации поистине поражают своим великолепием.

Тут же раздался звук открываемой двери, и я шарахнулась в сторону, чтобы спрятаться за пологом кровати. В спальню внесли позолоченную лохань двое слуг в расшитых ливреях, поставили посередине и вышли, следом за ними появилась женщина в одежде прислужницы, в чепце, в накрахмаленном фартуке, она внесла вещи, какой-то немыслимый ворох шелка или парчи, или черт его знает из чего все это было сшито. Аккуратно разложила на кресле.

Она посмотрела на меня с долей презрения уже такого знакомого мне во взглядах этих странных людей.

— Тебе велено вымыться и надеть чистую одежду.

— Кем велено?

Я смотрела на нее с опаской, она мне напоминала змею, которую стоит опасаться и держать на расстоянии, змею, которая может смертельно ужалить.

На вид весьма молода, но в ее глазах мало жизни в них ее нет. Они похожи на глаза тех фанатиков, которые приговорили меня к сожжению. Губы поджаты, кончик носа чуть подрагивает, словно она принюхивается к запаху… моему запаху.

— Герцогом велено, нашим господином и владыкой. От тебя воняет. Раздевайся и полезай в ванну. Я помогу вымыться и переодеться.

— Не утруждайся. Я и сама умею мыться и одеваться. Мне няньки не требуются.

Кажется, я была графиней или кем там? Так что вот эта служанка не смеет со мной вот так говорить. Кто она, а кто я. Еще и тыкать мне.

— Мне велено.

— А мне плевать, что там тебе велено. Я перед тобой раздеваться не стану.

Сделала шаг ко мне и сложила руки на груди.

— Ты не знаешь куда попала и на каких правах будешь здесь находиться. Так что поумерь свой пыл. Ничего особенного в тебе нет. Всего лишь одна из… И возможно совершенно ненадолго!

Презрительно сморщила нос и подобрав юбки вышла из спальни. Интересно, что она имеет ввиду. Одна из кого? И… почему ненадолго? То есть кошмар не закончился? Он продолжается теперь уже здесь? Куда я попала?

Когда она вышла я подбежала к двери и… обнаружив в замочной скважине ключ быстро его там провернула. С облегчением выдохнула. Вот так. Теперь никто ко мне сюда неожиданно не заявится. Стянула с себя пыльную и вонючую монашескую одежду и застыла… впереди стояло зеркало. Величиной в человеческий рост. Судорожно сглотнула и медленно переступив через ворох одежды подошла к нему. Увидела себя и вскрикнула. Зажмурилась. Потом все же открыла глаза. Это была я. И в тоже время совершенно не я. Тело молодое, более хрупкое, чем мое. Но я смотрела на лицо. На свои глаза… Они ведь сказали, что у меня глаза зеленые? Тогда… тогда почему сейчас я вижу совершенно другой цвет? Они серые. Едва я об этом подумала оттенок поменялся и стал отливать сиреневым, и радужка начала темнеть, становясь цвета ночного неба. Что за… Я отшатнулась назад, зажмурилась и тряхнула головой, снова открыла глаза. Сейчас они были темными настолько, что почти сливались со зрачками. Это от страха? От чего черт возьми они меняют свой цвет, что за сумасшествие происходит с ними?

Тронула волосы… Да, цвет почти мой. Похож по крайней мере. Приподняла локоны. Только у меня они никогда не были столь роскошными. Да, похожа на себя… но там в зеркале я намного ярче. Словно Лизу разукрасили яркими красками, нанесли еще несколько мазков, сделали ее сияющей, бросающейся в глаза. Даже ее тело. Оно было идеально. В нем не было подвисшей кожи, не было целлюлита на ягодицах. Хотя я и следила за собой в том мире…Бегала по утрам. Пусть всего лишь час и не так чтоб бегала, но все же. В том мире? Я действительно это думаю вслух? Про тот мир? А это что за мир?

Нет. Нееет. Я не буду сейчас думать об этом. И завтра не буду. Я должна понять где я, что от меня хотят и как мне отсюда можно удрать. А еще… я хотела понять кто такой этот герцог Ламберт и… он просто похож на Мишу? Или это и есть мой муж, который тоже оказался здесь так же как и я. Он ведь меня спас.

«Какой ценой он тебя спас?»

Но ведь спас. Там сожгли не меня. Я живая. Может быть это он… и он все еще меня любит. Как раньше, как когда-то…

Дернулась от неожиданности и посмотрела на свою руку. Змея на ней несколько раз прокрутилась вокруг запястья и из-под черного блестящего тела показались словно тонкие отростки паутины, они закручивались в мелкие завитушки. И глаза змеи сверкнули зеленым. Я тут же глянула на свое отражение — и мои такие же зеленые. Светлые и прозрачные.

Нет. Мне все это кажется. На самом деле ничего нет. Посмотрела на змею — она выглядит обыденно, как самая простая татуировка. Ничего не шевелится. Снова в зеркало — там мой обычный цвет. Голубой. Только он все равно ярче.