же ты ещё ребенок, – Юлия притянула к себе Малю и, обняв, поцеловала в щечку. – Это не сцена, глупенькая. Это жизнь, и всё может плохо кончиться. Тебе надо объясниться с Джоном и прекратить все отношения. Не надо давать ему надежду. Объясни, что ты хочешь делать карьеру и о замужестве вообще не думаешь.

– Да, мамочка. Я только о сцене и думаю, а влюблённости эти… Обещаю, что завтра же поговорю с ним, – прижавшись к маме, сказала Матильда, но потом, вдруг вспомнив что-то важное, отстранилась и осторожно спросила: – А подарки надо будет вернуть?

– Ты что имеешь в виду?

– Сумочку из белой кости, украшенную незабудками из сапфиров.

– Конечно, нет. Ведь он подарил тебе её на день рождения в тот злосчастный день, когда ты свела его с ума.

– Брошь с бриллиантами?

– И это можешь оставить себе. Это подарок к началу учебного года. А вот цветов больше не принимай! Отсылай обратно вместе с посыльным, который их приносит. Я и Маше скажу, чтобы так делала, – закончила разговор мама.

После объяснения с Малей уязвленный в своих чувствах Джон Макферсон покинул Россию, а Маля постаралась стереть из памяти этот свой некрасивый эгоистичный поступок. Постепенно она даже забыла, как этот англичанин выглядел, да и было ли это всё наяву? Но сумочка из белой кости и брошка напоминали ей: «Нет. Это всё было в действительности!» И тогда Маля убрала их в коробку, и задвинула её в глубину своего платяного шкафа, чтобы не видеть. Вскоре она благополучно забыла об их существовании, а вместе с ними и об англичанине.

Через некоторое время крёстный сообщил Феликсу, что бедный Макферсон покончил с собой в Лондоне.

– Только Матильде говорить об этом не надо, – испугался Кшесинский.

– Конечно, – тут же поддержал его Строкач. – Об этом вообще лучше никому не говорить.

– Ты прав, – сказал Феликс и перекрестился. – Слава Богу, мы оградили от него принцессу, а то всё кончилось бы тем, что он убил бы её, а не себя!

– Это потому, что девочка очень кокетлива, – посетовал крёстный.

– Бороться с этим бесполезно, – тяжело вздохнул отец. – Это у неё в крови.

* * *

Пришла зима, и морозный ветер совсем выветрил в семье Кшесинских воспоминание об англичанине. Жизнь вошла в свое спокойное русло.

В один из таких холодных зимних вечеров, когда термометр за окном показывал минус двадцать четыре, Маля сидела вместе с мамой и с братом в гостиной. В камине потрескивали дрова, яркие языки пламени создавали ощущение тепла и уюта, каждый к комнате был занят своим делом. Юзеф разучивал на рояле один из этюдов Шопена, мама, сидя в кресле, вышивала, а Матильда удобно устроилась рядом с ней на диване с повестью Карамзина. Это была трогательная история бедной Лизы, и девушка частенько шмыгала носом от набегавших на её глаза слез. Юляши не было. Она в этот вечер танцевала в частном спектакле на балу у княгини Юсуповой. Зима была хороша тем, что давали много балов, и артистам как балета, так и водевилей можно было неплохо подработать во время театральных представлений, которые устраивала знать в своих домах, ублажая гостей. Отец тоже отсутствовал. Ещё утром он уехал на урок танцев к детям князя Щербатова, но наступил уже глубокий вечер, а его всё не было. Ужин задерживали в ожидании его прихода.

Маля дочитала книгу и в сентиментально грустном настроении, которое на неё навеяла повесть, подошла к окну. На улице шел снег. Было темно, но газовый фонарь, стоящий у подъезда, освещал кружащиеся от ветра белые снежинки, и они мерцали на свету, переливаясь серебром. Мале показалось, что она в каком-то сказочном белоснежном мире.

– Тебя там не продует? – спросила Юлия.

– Нет, мама.

– А что там, за окном?

– Зима. Снег, – не вдаваясь в подробности, ответила дочка.

В каждом времени года была своя прелесть, но Маля больше всего любила лето. Она любила белые ночи, любила купаться в прохладной реке в жаркие знойные летние дни, собирать грибы в лесу, выскакивать из дома босиком и играть с деревенскими ребятами в мяч или бегать под дождем по лужам, а потом, переодевшись, выпить вкусного парного молока. Зимой же всё было не так радостно. Когда она утром выезжала в училище, было ещё темно. Когда возвращалась домой, было уже темно. В общем, получалось так, что зимой Матильда практически не видела дневного света, а жила только при газовых фонарях. А уж сколько надо было на себя надевать, чтобы выйти на улицу! Нет! Маля не любила зиму. Но глядеть на эти кружащиеся снежинки ей нравилось. Было в этом что-то романтическое.

– Ну, всё! – решительно сказала мама, отложив вышивку. – Больше ждать невозможно.

Уже давно пора было ужинать, а Феликс всё не возвращался.

Юлия Яновна позвонила в колокольчик, и на пороге гостиной возникла горничная Маша.

– Накрывай на стол.

– А Феликс Иванович? – удивилась девушка.

– Вероятно, его задерживают какие-то дела, – сдерживая досаду, ответила Юля. – Итак уже больше часа ждем.

Юля ревновала мужа, и, когда он приходил поздно, воображение рисовало ей страшные картины его измен.

– А у меня уже всё накрыто, – доложила горничная. – Степаниде надо только котлеты в печи разогреть. Наверняка остыли.

В это время раздался дверной колокольчик, и Маша с радостным криком:

– А вот и барин прибыли! – побежала открывать засовы.

Феликс, как всегда шумный, в очень хорошем расположении духа, появился в гостиной и прежде всего направился к Юле. Та стояла, поджав губки, неприступная как крепость.

– На улице такой снегопад, и ужасно холодно! Давайте ужинать! Я голодный, как волк! – обняв жену, Феликс притянул её к себе, поцеловал в щёку, а потом, сделав страшное лицо, прорычал: – Нет, я голоден, как сто волков! – и прикусил ей ухо.

Он был настолько обаятелен и от него исходило столько ласки и любви к ней, что Юля рассмеялась и тут же сменила гнев на милость.

– Закуски давно поданы.

– Отлично! – воспрял Феликс. – Распорядись, дорогая, чтобы поставили на стол графинчик с водочкой.

– Это по какому же случаю? – удивилась жена.

– Во-первых, мне не только голодно, но и холодно, а во-вторых, я встретил сегодня в театре нашего балетмейстера Иванова.

– Так ты был сегодня ещё и в театре?

– Да. Заехал туда после занятий. Надо было кое с кем встретиться по делам.

– Так вот почему ты так задержался, – облегчённо вздохнула Юлия.

– Ну, конечно! – воскликнул муж. – Ну, так вот, встретил я там Иванова, и он мне по секрету сообщил, что Юзеф получит хорошую роль в новой постановке, которую Лев будет